Глава 18. Представь нас вместе (Нежеланный)

[nocuus]

Глава 18.

Представь нас вместе.

Гарри нравилось бродить ночью по школе под мантией-невидимкой, но больше он ни разу не пришел в комнату с зеркалом Еиналеж. В отличие от брата я бывал там каждую ночь. Я просто сидел на одной из парт, рассматривая зеркало. Я так ни разу и не подошел к нему, и не заглянул, боялся увидеть то, что оно покажет. Слишком уж сумбурной была моя жизнь сейчас, и я даже не мог представить себе, что именно за желание оно отразит. Дамблдор знал, что кто-то каждую ночь заходит в этот кабинет, но он пока не стремился поймать нарушителя правил с поличным.
До конца каникул осталось всего два дня и многие уже начали возвращаться в школу. В гостиной Слизерина прибыло студентов, они веселились, рассказывая друг другу, как провели Рождество. Нервозно наблюдая за их спокойной жизнью, я в тайне надеялся увидеть где-нибудь группку студентов, тихо шушукающуюся обсуждая идеи Темного лорда. Но, к моему величайшему разочарованию, они вели себя, как обычные дети, так же, как и гриффиндорцы в моей прошлой жизни.
- Пляши, Эванс! – Эммет бухнулся на диван рядом со мной, улыбаясь от уха до уха, как будто только что открыл тайну философского камня.
- По какому поводу я должен исполнять стриптиз? – вяло спросил я, продолжая свое наблюдение за ребятами: младший Малфой нагло развалился в кресле, с упоением читая какую-то книгу. Обложка была зачарованна, так что, скорее всего, книга магловская, и стащил он ее у Доминики, страдающей манией читать классические романы.
- Тебе пришло письмо, - Эмм усмехнулся и протянул мне изрисованный забавными мордочками конверт. Ну что же, раз никто не проявляет агрессии можно и письмо от Флер почитать. Чтобы не расхохотаться от прочтения содержимого, я иногда окидывал гостиную взглядом, но глуповатая улыбка выдавала меня с потрохами.
- Что же тебе пишут, Джаспер, что ты так глупо улыбаешься? – протянул Эммет, стараясь заглянуть в письмо.
- На занятии ЗОТИ Флер неудачно воспользовалась заклятием и разбила окна в классе. На разбирательство с преподавателем пришла ее мать, и вопрос был улажен. Теперь учитель чуть ли не благоволит Флер, - посмеиваясь, объяснял я.
- А почему? – нахмурившись, спросил Эмм, злобно глянув на первокурсника, решившего к нам подойти.
- Какой мужик в здравом уме сможет противостоять вейле? – риторически спросил я друга. Эммет надолго задумался, и я смог дочитать письмо. К тому времени уже все подростки стали расходиться по спальням, обсуждая завтрашний снежный бой.
- Еврей, - радостно выпалил Эмм, когда я был уже на полпути к своей спальне.
- Что еврей? – непонимающе спросил я, развернувшись к сияющему, как новенький пенс, другу.
- Еврей сможет противостоять вейле.
- Какой глубокомысленный вывод, Эммет. Я не буду спрашивать у тебя, почему ты так решил. Спокойной ночи, - Эмм фыркнул, и гордо расправив плечи, прошел в свою спальню. Зайдя в свою, я с радостью отметил, что почти все парни уже легли. Быстро достав из сундука мантию-невидимку, я отправился уже знакомым мне маршрутом к зеркалу Еиналеж. Если мне не изменяет память, то Дамблдор сегодня будет поджидать у зеркала Гарри. Сняв мантию у самых дверей, я засунул ее в карман и зашел в класс. Дамблдора я почувствовал сразу же: от его скрывающих чар немного холодился воздух. Ничем не выказывая своих знаний, я занял свое привычное место рядом с зеркалом. Альбус наблюдал за мной минут пятнадцать, а затем все же не выдержал и стал приближаться ближе. У меня было огромное желание обернуться, но сцепив руки, я продолжал смотреть на орнамент старинного магического артефакта. Директор встал позади меня, очевидно, он желал узнать вижу ли я отражение из такого положения, но убедившись, что ничего не видно, он снова отошел чуть в сторону. Мы снова играли в молчанку. Я упорно ждал, когда директор не выдержит и заговорит, хотя мой язык уже буквально чесался, чтобы что-нибудь ляпнуть. Но чудо, наконец, произошло.
- Завтра я прикажу, чтобы зеркало перенесли в другое место. Я бы хотел, чтобы ты его не искал, Джаспер, - директор эффектно появился справа от меня. Желая подыграть бедному старичку, я притворно вздрогнул, громко охнув.
- Простите, я не заметил Вас, - что-то мне это напоминает? Кажется, наш первый разговор с директором, тогда в приюте, тоже начинался довольно мило, а потом меня понесло. Так, Джас, нужно держать себя в руках, а то тебя опять отошлют куда-нибудь на соловки.
- Я не хотел тебя испугать, извини, - очевидно, Альбусу на ум пришла такая же мысль. Мы сверлили друг друга заинтересованными взглядами, но никто не переступал грань и не старался залезть другому в голову. Надо же, старик умнеет, а я почти научился терпению. Чудеса, да и только, куда катится этот мир?! Директор сдался первым и сел на парту рядом со мной. – Ты знаешь, что это за зеркало, Джаспер?
- Знаю, - не хотелось выслушивать историю этого зеркала вновь, и я просто сказал правду.
- Ты заглядывал в него? – с каким-то придыханием спросил директор. Хмуро глянув на печального Альбуса, я лишь отрицательно покачал головой. Почему-то сейчас мне совершенно не хотелось ни грубить ему, ни лгать. Было что-то странное во всем этом: в том, что он так спокойно сидит рядом со мной, в том, что хочет узнать, что я вижу. И мне сейчас действительно хотелось ответить ему правду, ведь я знал самое сильное желание директора. Не раздели он нас в детстве, я, может быть, пришел бы к нему сразу же, как попал в Хогвартс и под сывороткой правды рассказал бы все, но старичок решил по-другому, да и я тоже.
- Иногда мне очень хочется, чтобы это зеркало было обычным, - пробормотал я, внимательно наблюдая за директором. Альбус вздрогнул и горько кивнул.
- Я думал к зеркалу ходит Гарри, - Альбус тихо признался, посмотрев на меня. Я улыбнулся и отвел взгляд от директора.
- Он был здесь однажды, когда опробовал мантию-невидимку нашего отца, больше он сюда не приходил, - как иронично: два параноика смотрели на зеркало Еиналеж и говорили друг другу правду. Может, мне потом пойти и попить с ним чаю с лимонными дольками?!
- А ты приходил сюда…
Директор замолчал, не договорив, и, встав с парты, подошел к зеркалу. Он долго стоял перед ним, всматриваясь в отражение. Иногда его пальцы касались поверхности, на которой отражалась его семья. Я старался не смотреть на Альбуса и рассматривал все, что было в комнате.
- Завтра зеркала уже здесь не будет, - Дамблдор, как будто предупредил меня, что это последний шанс увидеть, что оно отразит, прежде чем ушел, оставив меня одного. Я знал это и раньше, но сейчас, услышав это от кого-то другого, вздрогнул. Я одновременно и желал, и боялся увидеть правду. Ночь в раздумьях пролетела быстро, уже наступало время завтрака. Скоро директор придет сюда, чтобы забрать зеркало – нужно решать скорее.
- Джаспер, ты не заболел? – встревоженный голос Гарри раздался в моем сознании, когда я встал с парты.
- Все хорошо, я скоро буду, - очистив сознание, чтобы брату не удалось со мной больше связаться, я подошел к зеркалу. Затаив дыхание, я наблюдал, как мои черты в отражении изменяются: волосы становятся прямыми и растрепанными, черты лица слегка заостряются, глаза становятся ярко-зелеными, тело - менее накаченными, а на лбу над правой бровью появляется молниеносный шрам.

Я почти бежал в Большой зал, не замечая ничего вокруг. Даже не подумав приостановиться перед поворотом, я лоб в лоб с кем-то столкнулся. Не хотелось даже смотреть в сторону сбитого мной подростка, я хотел быстрее добраться до Большого зала – выпить стакан воды и выйти на улицу. Хотелось оказаться там, где не будет людей, где я смогу понять все, что увидел.
- Смотри куда идешь, безродный! - да, еще мгновение назад мне не хотелось быть среди людей, но Ульрих обладает уникальный даром менять мое мнение. Резко развернувшись, я врезал Лерою, снова уронив на пол. Видит Бог, я хотел успокоиться немного иначе, но у Судьбы были другие планы. Не дав Ульриху очухаться и встать, я сел на него, начав лупить по лицу. Лерой слабо отбивался, пытаясь сбросить меня, но вскоре его жалкие попытки прекратились. Какие хлипкие нынче пошли аристократы, даже боксу не учатся. Слишком много гнева и ярости бурлило во мне в тот момент и ничто бы не заставило меня остановиться, даже осознание того, что Ульрих уже давно без сознания, и я сломал ему все что можно. Я понял, что что-то изменилось, когда получил довольно чувствительный удар по ребрам. Чье-то лицо мельтешило перед моим и, изловчившись, я заехал по нему лбом.
- Джаспер – долбоеб! – сверху на меня закапала кровь, а сдавленный злой голос очень напоминал голос Эммета. Следующим что я почувствовал, оказалось парализующее заклятие, брошенное сразу же несколькими людьми.
Очнулся я в больничном крыле, привязанным к кровати. Осмотревшись по сторонам, я увидел Лероя, лежащего через три койки от меня. На нем даже бинтов не было – как жаль. Мадам Помфри вышла из своей комнаты и устремилась ко мне. Она несла в руках какое-то зелье. Дернув руками, я, не сумев поднять их даже на пару сантиметров, я запаниковал. Все это слишком напоминало мой суд, когда я так же был прикован и не мог ничего сделать в свою защиту. Хоть тогда я и смирился со своей участью, сейчас мне не очень хотелось умирать.
- Успокойтесь, Джаспер, я не причиню Вам вреда. Это успокоительное зелье, - Поппи поспешила заверить меня в своих добрых намерениях. Слегка приподняв мне голову, она помогла мне выпить зелье. Почувствовав спасительное безразличие ко всему, я апатично уставился в потолок, не обращая внимания на целительницу. Должно быть, она что-то у меня спросила, потому что слегка сжала мою руку, привлекая внимание. – Как вы себя чувствуете?
- Как амеба, - интересно она ожидала чего-то другого, давая мне такой сильный депрессант.
- Вы разбили мистеру Пуру нос, - простодушно начала она список моих свершений с меньшего из зол. – Увечья мистера Лероя более серьезные…
- Я бы не расстроился, даже если бы он упал с лестницы, - саркастично перебил ее я. Помфри скептически поджала губы, но возражать не стала.
- Вы проведете в больнице несколько дней, - тихо заметила она, уходя от меня. Разумеется, они попоят меня дрянными зельями, и до конца учебного года я буду чувствовать себя самым похуистическим похуистом в мире. Ульрих пришел в себя вечером и, увидев меня, сжался, как кролик при виде удава. Я лишь вяло усмехнулся и снова начал изучать трещины на потолке, почему-то меня очень волновало их количество. Вечером, когда целительница дала разволновавшемуся Лерою снотворное, пришел директор. Он сел на стул рядом с моей кроватью и с виноватой миной стал смотреть на меня. В настолько апатичном состоянии мне это быстро надоело.
- В чем на этот раз Вы себя вините, Альбус? – безучастно спросил я. Директор вздрогнул, услышав мой голос.
- Это зеркало: оно свело с ума многих волшебников, мне не следовало держать его в одном из кабинетов школы, - надо же, до него, наконец, дошла эта простая истина. Криво улыбнувшись, я сморщился, нос чесался уже около двух часов, но с привязанными руками, мне никак не удавалось его почесать.
- Сделанного уже не воротишь, Альбус. Верно? – он вздрогнул, но кивнул. Еще бы ему не бояться этих слов, Дамблдор как никто другой хочет исправить свои прошлые ошибки.
- Я улажу этот инцидент. Претензий со стороны Лероев к тебе не будет. Скажем, что ты попал под действие заклятия бешенства и напал бы на любого, кого увидел, просто первым попался Ульрих, - я слабо кивнул на его слова, меня мало волновало, что мне светит за этот проступок.
- Развяжите меня, у меня чешется нос, - Альбус слабо улыбнулся и, взмахнув палочкой, убрал ремни. С упоением потирая лицо, я смотрел в след уходящему директору. Да, старик, ты совершил в своей жизни огромное количество ошибок, и я не помогу их тебе исправлять.
До начала нового триместра меня не выпускали из больничного крыла, где все дни были одинаково однообразными. Правда, некоторое веселье в мое унывное существование привносил Ульрих, начавший угрожать мне отцом, как только более или менее пришел в себя. Даже когда меня выписали, мадам Помфри настояла на том, чтобы я приходил вечером за успокоительным зельем. Чтобы не обижать женщину, так переживающую из-за моего душевного состояния и опасающуюся за то, что действие заклятия бешенства еще не прошло, я пообещал, что буду за ним приходить. Приходить, я за ним приходил, но выливал сразу же, как только выходил из больничного крыла. Того количества, что в меня влили вполне хватило бы на то, чтобы успокоить роту солдат, увидевших полуголую вейлу, а не одного меня.
Эммет и Гарри, опасаясь за меня, втихаря за мной наблюдали. И если попытки Эмма еще можно назвать успешными, то вот из моего брата и его друзей шпионы никакие. Когда я, как бы невзначай, снял с Эммета чары хамелеона, ему пришлось расколоться и рассказать, как он меня нашел тогда. Оказалось ему не понравилось, что Гарри все время вертел головой, высматривая кого-то, и он отправился искать меня. Надо сказать, труда это особого не составило, я не дошел до Большого зала всего два коридора.
Гарри и Ко я поймал, когда шел из библиотеки. Они укрывались его мантией-невидимкой, но тихо шушукались, что не выдало бы их, следи они за кем-нибудь другим. Остановившись посреди коридора, я досчитал до десяти, и быстро развернувшись, бросил в их сторону обездвиживающее заклятие.
- Вам, господа, кто-нибудь когда-нибудь говорил, что когда вы за кем-нибудь следите, нужно быть очень осторожным. Гермиона, ты точно должна была это знать, - сорвав мантию-невидимку, я, улыбаясь, смотрел на четыре застывшие фигуры. – Драко, тебя Доминика не предупреждала, что со мной лучше не связываться?! – сняв заклятие, я, усмехаясь, смотрел на их виноватые лица.
- Мы просто волновались за тебя, - протянул Гарри, заискивающе посмотрев на меня.
- Мне льстит, что вы беспокоились, но больше не нужно. Я прекрасно справлюсь сам, - они кивнули, я отдал Гарри мантию, и ребята почти убежали прочь. Хотя я их разоблачил, мне все же пришлось еще пару недель следить за тем, чтобы не было нежелательного хвоста. А еще я тайком следил за братом. Уже привыкнув ко всему магическому и заведя друзей, ему стало скучно, и он начал искать неприятности на свой мозговой центр. И, разумеется, все они сразу же вспомнили о трехголовой псине. Но брат умудрялся ловко скрывать от меня свои мысли, думая о какой-то ерунде. Так что выяснил я об их интересе случайно. Когда я сидел в гостиной и писал ответ на очередное письмо Флер, Драко поинтересовался у сестры, что она знает о трехголовых собаках. Доминика лишь отмахнулась от брата, сказав, что он еще будет плохо спать, если она расскажет. А вот Эммет, так же услышав вопрос, в красках рассказал о злобности этих существ, но не словом не обмолвился, как их успокоить. Ухмыльнувшись, я запечатал письмо и отправился в совятню. Где, спрятавшись за входную дверь, стал свидетелем спора между Гарри и Роном. Уизли был абсолютно уверен, что Драко не удастся ничего выяснить, и он настаивал написать одному из его старших братьев – Чарли. Мой же брат верил, что у Драко все получится. Что же, то, что выяснил Малфой, вполне им всем понравится, и, может быть, они откажутся от своих бредовых идей. Когда ребята ушли, я отправил письмо. Шагая обратно к школе, я раздумывал, как бы отправить Гарри на пасхальные каникулы домой - в его поместье, или хотя бы к Себу. На ум ничего не приходило, да и до каникул был еще месяц, но за это время я был просто обязан придумать, как сделать так, чтобы брата не было в школе.
Через две недели напряженных раздумий и наблюдений за братом и его друзьями, выход из уже почти щекотливой для меня ситуации пришел сам собой. Выполнив все домашнее задание, я развалился в кресле, смотря на веселые языки пламени в камине.
- Джаспер, позволишь мне тебе помешать? – Доминика была немного смущенна, казалось, она искренне не понимает, что делает.
- Да, конечно. Что-то случилось? – я подвинулся в кресле, освобождая для нее место. Было непривычно видеть Нику настолько… милой девушкой, обычно она язвила, подкалывалась, ругала меня, но никак не смущалась.
- Ничего серьезного, не беспокойся, - она села на край кресла и неуверенно оглянулась на Натана, корпящего за сочинением для Макгонагалл. – Просто понимаешь…
- Доминика, не тяни кота за яйца, что случилось? – я уже начал беспокоится из-за ее нерешительности.
- Драко хочет пригласить твоего брата к нам в поместье на пасхальные каникулы, - она выпалила все на одном дыхании и замерла в ожидании моего ответа.
- Не забывай дышать, Ника, - улыбнулся я. – Если Гарри согласится, то пусть едет, но с Натана я возьму письменный зарок, что ты вернешь мне брата в целости и сохранности.
- Почему с Натана? – засмеялась она, когда поняла, что я не буду на нее орать, с пеной у рта доказывая, что золотому мальчику не подобает общаться с Малфоями.
- Он более ответственный. Иди, сообщи своему братцу, что он может пригласить Гарри на каникулы, я не буду против.
Когда Доминика ушла от меня, я был готов чуть ли не прыгать от радости. Все мои планы складываются как никогда лучше. Теперь нужно, чтобы Гарри согласился. Драко решился только через неделю, и, как только он это сделал, я услышал в своем сознании вопрос брата. Разумеется, я ему разрешил. Последнюю неделю до каникул, я ходил по школе на удивление счастливым, как будто напился зельем радости или накурился травы.
Я решил отправиться за философским камнем в первый же день каникул. Подходя к двери, за которой находился Пушок, я очень надеялся, что Дамблдор не изменил себе и все испытания остались прежними. Наконец решившись и открыв дверь, я оказался лицом к лицам милого песика Хагрида. Открыв музыкальную шкатулку, я с придыханием смотрел, как пес медленно начинает засыпать. Сначала зевнула средняя голова, затем левая, а уж потом правая, укусив среднюю за ухо. Положив шкатулку на пол, я наложил на дверь запирающие и звуконепроницаемое заклятие – теперь точно никто не узнает, что что-то не так.
Аккуратно убрав лапы Пушка с люка, я засветил кончик волшебной палочки и прыгнул. На этот раз приземление было очень не мягким, но хотя бы никто не постарался меня задушить. Пройдя в следующую комнату, я с благоговением увидел множество летающих ключей. В эту минуту я был готов выйти обратно, прийти к директору и расцеловать его. Как же хорошо, что идиотизм не лечится. Взяв метлу, я около получаса с упоением метался за ключами, просто упиваясь скоростью и полетом, а не стараясь найти нужный мне. Но все же я взял себя в руки и, найдя нужный ключ, открыл дверь. Стоило мне сделать шаг в новое помещение, как я оказался на огромной шахматной доске. Это было слегка раздражительно – я не был таким умелым шахматистом, как Рон. Но к счастью, я помнил какие ходы мы делали в прошлый раз. Отдавая своего коня на растерзание черной королеве, я горько усмехнулся. Выиграв партию, я приготовился к единственному поединку, который мне предстоял – тролля придется победить самому. Причем его даже убить не удастся, он должен быть живым, а то все сразу же заподозрят неладное. Преобразив какую-то часть разбитой шахматной фигурки в огромный булыжник, я, наконец, открыл дверь и шагнул в следующее помещение. Тролль, заметив какое-то движение, сразу же встал, поднимая свою дубину с пола. Не давая ему времени на раздумье, я запустил булыжником в его голову. Маленькие черные глазки сбежались в кучку, и тролль медленно осел на пол. Из расколовшегося булыжника я сделал два и оставил один здесь, а второй взял с собой – вдруг эта верзила очухается, когда я пойду назад. Шагнув в комнату, я опустил булыжник у двери, которая вспыхнула огнем, стоило мне сделать пару шагов внутрь. Прочитав загадку, я был готов ликовать, наверное, Северус знает только ее. Помня, какое зелье я пил в прошлый раз, я выпил его полностью и зашел в последний зал. Еиналеж стоял по середине, освещаемый светом нескольких факелов. Камнем сможет завладеть тот, кто искренне хочет помочь. А я хотел помочь сразу многим, но мое желание не было таким уж бескорыстным, поэтому я немного опасался, что не смогу достать камень. Рассеянно почесав затылок, я подошел к зеркалу. Кривовато улыбаясь, мое отражение положило камень в карман и, задышав на зеркало, стало выводить что-то на глади. С замиранием сердца я смотрел, как в правильном порядке выводятся буквы: «Только не отступи». Проверив наличие философского камня в кармане, я отправился в обратный путь. Улыбаясь, я отметил, что выпитое мной зелье вновь появилось, подняв булыжник с пола, я осторожно зашел в комнату тролля – он еще был без сознания, но для пущей уверенности, я его еще разок треснул. Собрав все осколки камней, я их уменьшил и бросил к разбросанным кускам шахматных фигурок, к счастью, на обратном пути играть было не нужно. Единственной неприятностью на пути назад стало поиск лестницы, ведущей в комнату к Пушку. Но пораздвигав дьявольские силки так и эдак, я ее, наконец, нашел. Любимец Хагрида мирно храпел в такт музыке. Закрыв крышку люка, я подвинул лапу животного так, чтобы она лежала на люке и, расколдовав дверь, аккуратно высунулся наружу. Никого из преподавателей не было, миссис Норис на горизонте не маячила. Открыв дверь пошире, я вышел в коридор и приманил шкатулку к себе. Захлопнул я ее только после того, как закрыл дверь в апартаменты гостеприимного Пушка.
Через пару часов должен был начаться завтрак, так что пока придется спрятать камень в своих вещах. Несмотря на сильный недосып и мешки под глазами, на завтраке я был самым счастливым студентом Хогвартса. Еще один ночной поход за приключениями на свою задницу, я решил не откладывать в дальний ящик и этой же ночью сбежал тайным путем в Хогсмит, а оттуда аппарировал в свое поместье. Переходя из одной комнаты в другую и придирчиво осматривая в них каждый угол, я удивительно нервировал Кликли, который, наверное, думал, что я ищу пыль. Наконец, бухнувшись на кресло в своем кабинете, я отпустил перепугавшегося домовика, попросив принести мне чаю.
- Что-нибудь случилось? – обеспокоенный голос матери вывел меня из горьких раздумий.
- Ты, случаем, не знаешь, что светит за воровство особо ценных магических предметов? – подняв взгляд на портрет, спросил я. Философский камень в кармане моих брюк будто жег мне ногу.
- Смотря какой предмет: иногда за такие кражи дают срок в Азкабане, иногда приговаривают к смерти. А что? – нахмуренно спросила Лили, внимательно рассматривая меня.
- Я спер философский камень, - отхлебнув чаю, признался я. Изумленные ярко-зеленые глаза моей матери стали напоминать столовые ложки.
- Это точно тот самый, который философский? – приглушенным охрипшим голосом переспросила она.
- Он самый, - прикоснувшись камнем к чашке, я сделал ее золотой.
- О, - только и вымолвила она, когда увидела мои манипуляции. Еще немного помолчав, приходя в себя, мама, наконец, заговорила. – Знаешь, Джаспер, если достать книгу «Породы кошек» с полки, то книжный шкаф уедет в сторону, открывая проход в другую комнату. Там хранятся многие вещи, за хранение которых светит Азкабан, я думаю, философский камень станет чудесным дополнением к коллекции.
Спрятав камень в довольно замечательном тайнике, я вернулся в школу. Теперь мне предстояло выполнить одно дело, и для его выполнения придется потратить очень много времени и сил, но я обязан буду довести его до конца.
Ученикам, оставшимся в школе, было разрешено посещать Хогсмит во время каникул. Так что в пятницу, как раз перед приездом моего брата, я отправился на прогулку. Мне нужно было кое-что выяснить, и ради этого нужно было нарушить парочку законов. Переместившись в больницу святого Мунго, я подошел к молоденькой целительнице в приемной.
- Простите, а как я могу поговорить с лечащим врачом семьи Лонгботом? Кстати, это Вам, – очаровательно улыбнувшись, я протянул ей белую розу. Девушка растаяла, тут же начав искать в записях, где я могу его найти.
- Кабинет мистера Прэта на седьмом этаже. Это справа от лестницы, третья дверь, - поблагодарив ее, я направился к лестнице. Самое простое в том, что я задумал выполнить, удалось, теперь мне нужно как-то убедить целителя выдать врачебную тайну не родственнику. Мистера Оливера Прэта я нашел в его кабинете, он лихорадочно искал что-то на абсолютно заваленном различным хламом рабочем столе.
- Я могу вам чем-то помочь, молодой человек? – целитель оторвался от своего занятия и с интересом посмотрел на меня.
- Да. Империо! – заклятие сработало идеально, целитель смотрел на меня мутноватыми глазами, ожидая указаний. – Представьте мне полный отчет о семье Лонгботомов.
Прэт кивнул и, подойдя к стеллажу с отчетами, достал один из самых толстых. Попросив его скопировать для меня, я уменьшил его и спрятал в карман, бросив мужчине на последок, что сегодня к нему никто не приходил. Мужчина кивнул и снова занялся своими поисками. Улыбнувшись целительнице в приемной, я переместился в Хогсмит. Теперь, будем надеяться, у меня хватит мозгов, чтобы понять, как вылечить родителей Невилла.
Остаток учебного года я потратил на изучение медицинской карты родителей Нева и поиски зелья для их излечения. За братом я старался не следить, чтобы он смог сам принять правильное решение. Я очень надеялся, что он не полезет спасать камень. На экзаменационную неделю брат и его друзья совсем забыли о своих поисках и прочей ерунде, окунувшись с головой в учебу. Меня это радовало, но подходило время дня ИКС. Когда Дамблдор с самого утра куда-то исчез, я стал внимательно присматриваться к брату, но он ничем себя не выдавал.
Стараясь казаться меньшим параноиком, чем есть, я засел в библиотеку, полностью погрузившись в расчеты зелья. Я напрягся, когда мысли Гарри стали на удивление вялыми: он думал о кошках. Собрав все свои вещи, я покидал их в сумку и побежал к Макгонагалл.
- Простите, профессор, может быть, мой вопрос покажется вам странным, но все же ответьте мне на него. Гарри с друзьями к Вам случайно не приходил? – Минерва, смотрящая на меня внимательно и изумленно с самого первого момента, сейчас казалась совершенно растерянной.
- Да, они приходили ко мне перед ужином. Что-то случилось? – придя в себя, настороженно спросила она, просчитывая все вариации того, что могло случиться.
- А они случаем интересовались не профессором Дамблдором и философским камнем? – понуро спросил я. Господи, ну почему в жопу семьи Поттеров вставлено шило и оно не дает им спокойно жить?!
- Мистер Эванс, я прошу Вас объяснить мне, почему уже второго члена Вашей семьи интересует этот вопрос? – Макгонагалл быстро встала из-за стола и подошла ко мне.
- А почему после того, как Сириус принес нас директору, я оказался в приюте, а Гарри у нашей тети? – в свою очередь спросил я. Минерва вздрогнула, с горечью смотря на меня. – Самые страшные моменты жизни, никогда не стираются из памяти, профессор. Вам ли этого не знать, ведь Вы хоронили свою лучшую ученицу тогда, когда я привыкал к распорядку магловского детдома. Я надеюсь, директор отбыл с визитом не на несколько дней и скоро вернется?
- Да, наверное, - кивнув женщине, я вышел, отправившись в свою гостиную. Не обнаружив там младшего Малфоя, я сел в кресло – оставалось только ждать.

~~~***~~~

Просьба прибыть в министерство Магии оказалась для меня совершенно неожиданной. Что же могло случиться, что меня вызывали помочь? Хмуро рассматривая письмо, я не сразу заметил зашедшую ко мне в кабинет Минерву.
- Альбус, что-то случилось? – ее голос заставил меня вырваться из раздумий. Протянув письмо, я наблюдал, как на ее лице появляются недовольные морщинки. – Думаешь, они как-то узнали, что мы храним философский камень в школе?
- Даже, если бы и узнали, камень - собственность Николаса, и они не имеют на него никакого права. Это только хозяину решать, где хранить свое имущество. Но мне все равно не ясна цель этой просьбы и это меня настораживает. Николас хочет забрать камень завтра или сегодня, так что скоро мы сможем вздохнуть свободно. Надеюсь, в мое отсутствие ничего не случится, и все студенты прекрасно сдадут свой последний экзамен.
- Ох, я тоже, на это надеюсь, - Минерва слабо улыбнулась, отдавая мне письмо. Бросив его на стол, я стал искать свои парадно-выходные очки.
- Ты что-то хотела? – найдя очки, я поднял взгляд на уже стоящую у дверей женщину.
- Квирелл, в последнее время он какой-то странный. Может быть, мы дадим ему отпуск на ближайший год и найдем на его место другого преподавателя?
- Да, пожалуй, для учителя ЗОТИ он слишком нервный, и ему стоит отдохнуть, - согласился я, пока мы спускались по лестнице из кабинета. Обсудив несколько кандидатур на роль нового учителя, я расстался с профессором на лестнице. Неторопливо шагая по коридорам школы, я радостно наблюдал за бегающими детьми. Ведь молодость – это так славно. Заметив край слизеринской мантии, мелькнувший за поворотом, я невольно вспомнил Джаспера. Этот мальчик настораживал меня, он, казалось, знал что-то, чего не знаю я. Он был агрессивен, сдержан, холоден, все время присматривался к окружающим, но все же он не был отталкивающим. Если кто-то отваживался подойти к нему за помощью - он помогал, он был открыт и весел со своими немногочисленными друзьями и буквально опекал младшего брата. Но Джаспер здесь и Джаспер во Франции – это два абсолютно разных человека. Там он был… свободным что ли, а здесь он как будто не может определиться. Именно поэтому он меня и пугал. Джаспер, несомненно, знал больше, чем говорил, и он вел какую-то свою игру, правила, которой знал только он.
Переместившись в Министерство, я оказался затянутым во множество мелких дел и бесед, которые на некоторое время отвлекли меня от мыслей на счет Эванса, но, так или иначе, я снова и снова возвращался к мыслям о нем. Улучив момент, я спустился в отдел Тайн. Пройдя привычным для себя маршрутом к полке с искомым пророчеством, я остановился. Часто смотря на беловатую сферу, я думал, что все могло бы быть иначе. Ведь если бы Северус не подслушал тогда часть пророчества и не доложил бы ее Темному лорду, Лили и Джеймс были бы живы – у них бы была счастливая семья. Не узнай Том о пророчестве, Лонгботомы бы были нормальными людьми и не жили бы в больнице. Много всего было бы по-другому: мне бы не пришлось отдавать Джаспера в приют. Тогда я думал, что когда-нибудь пожалею о своем поступке – я и пожалел, когда увидел парня у зеркала Еиналеж. Когда, наконец, заглянув в него, он увидел свою семью и впал в бешенство. Это я виноват, я не доглядел – я ошибся. Старый маразматик совершил еще одну страшную ошибку. Меланхолично рассматривая серебристые сферы, я уже собирался уйти, когда увидел новую, совсем недавно поставленную сюда . Она еще не покрылась пылью, и табличка с надписью была совсем свежей: «О нарушении времени и рожденном дважды».
Время не стоит на месте - настоящие пророки еще существуют. Когда я ушел из отдела Тайн уже был поздний вечер, и уж сейчас то, я точно смог бы застать Министра одного. Когда я зашел в его кабинет, Фадж удивился, но вскоре вспомнив о манерах, пригласил меня сесть.
- Что ты хотел со мной обсудить, Корнелиус? – я не решил ходить вокруг да около, к тому же искреннее удивление на лице министра заставило меня насторожиться.
- Обсудить? Простите, Альбус, я не совсем Вас понимаю, - он вертел в своих руках перо, пачкая пальцы и бумаги чернилами.
- Как же, ведь Вы написали мне письмо с просьбой прийти сегодня к Вам и погов… - резко оборвав себя на полуслове, я с невероятной прыткостью, выскочил из кабинета и заторопился в атриум, чтобы аппарировать к школе. Николас хочет забрать камень, сегодня у похитителей есть последний шанс выкрасть его, как же я, дурак, не подумал об этом раньше. Проклиная свою старость на чем свет стоит, я мчался в школу. Подбегая к запретному коридору, я увидел мисс Грейнджер и мистера Малфоя, вытаскивающих мистера Уизли.
- Профессор, Гарри остался там, он пошел в последнюю комнату, - кивнув на слова девочки, я послал патронуса Минерве и забежал внутрь. Все эти заковыристые охранные чары ставили профессора школы, но я знал, как их можно было преодолеть. Пробегая комнату за комнатой, я, наконец, оказался в последней. Квирелл, громко крича, пытался задушить Гарри, а мальчик отпихивал его от себя. От каждого прикосновения Гарри на теле мужчины проявлялись сильнейшие ожоги, которые быстро расходились, сжигая живую плоть. Прежде, чем мальчик потерял сознание, Квирелл рассыпался пеплом.
- Тебе все равно не победить меня, старик, - бесплотный дух Тома исчез в трещинах пола. Устало вздохнув, я подошел к зеркалу: камень нужно достать, пусть пока полежит у меня в кабинете. Мое отражение отрицательно покачало головой, разведя руки в стороны, значит, камень уже не в зеркале. Чувствуя себя крайне неприятно, я обшарил карманы Гарри, но так и не обнаружил камня. Нужно будет расспросить его, когда он придет в себя. Подняв мальчика в воздух, я отправился в больничное крыло. А еще мне нужно будет придумать, что сказать его старшему брату, ведь он, наверняка, будет зол, когда узнает, что Гарри угрожала опасность.

~~~***~~~

Гарри пришел в себя через два дня. И я, и Дамблдор очень желали услышать историю произошедшего, поэтому мы оба терпеливо сидели все это время у его кровати.
- Доброе утро, мой мальчик, - скривившись от слов директора, я поспешил сделать лицо нейтральным прежде, чем Гарри посмотрел на меня. – Ты не мог бы рассказать, что произошло?
- Я… мне следует? – брат мысленно спросил меня, не зная, что ему делать. Кивнув, я сел поудобнее, готовясь слушать захватывающую историю.
- В тот день, когда нас схватил мистер Филч, я и Драко хотели устроить дуэль, но нас испугала миссис Норис, и пришлось от нее побегать. Мы тогда забежали в запретный коридор и увидели трехголового пса. Я рассказал о нем Джасперу, и он посоветовал мне не лезть туда больше. Я так и делал до самого Рождества, но после него нам стало интересно, что охраняет это животное, и мы решил выяснить о нем что-нибудь. Драко узнал, что эти собаки очень опасны и для того, чтобы узнать что-то конкретное мы пошли к Хагриду. Он очень обрадовался, что мы спросили о таких псах, и с увлечением нам о них рассказал. Он объяснил нам, как их успокоить. А еще нечаянно обронил, что у него был такой пес, но он отдал его Вам, что он охранял что-то. Нам сразу же стало интересно, что он охраняет, и однажды Хагрид снова проговорился, сказав, что это касается только Вас и некоего Николаса Фламеля. Мы стали искать что-либо об этом человеке, но никак не могли найти нужной информации. А на пасхальных каникулах Драко спросил у матери, и она сказала, что Николас Фламель изобретатель философского камня. Вот тогда мы и догадались, что Пушок охраняет. Загадку мы разгадали и уже хотели забыть об этом, как Хагрид признался, что кто-то убивает единорогов. Гермиону это насторожило и, вскоре, она объяснила нам почему. В Хэллоуин был выпущен тролль из подземелья, кто-то убивал единорогов – значит, этот кто-то хочет бессмертия, а бессмертие проще всего обрести с философским камнем. Я и Драко забраковали – эту догадку, но Рон и Гермиона настаивали, что так и будет. Тогда мы уговорили Хагрида взять нас с собой, когда он пойдет искать раненного единорога. Я видел этого единорога, кто-то пил его кровь – вот тогда и я поверил в теорию Герми. Мы стали думать, кто может хотеть украсть камень. И пришли к выводу, что Снэйп. В последний день экзаменов мы заметили, что Снэйп какой-то нервный, мы подумали, что он задумал украсть камен. Мы хотели Вас предупредить, но Вас не оказалось в школе, а профессор Макгонагалл нам не поверила. Тогда мы и решили, что будет лучше, если мы заберем камень, а потом отдадим Вам. Но когда мы зашли в запретный коридор и попали в комнаты, где были устроены ловушки, то поняли, что кто-то уже прошел до нас. В комнате с шахматами Рону пришлось пожертвовать собой, чтобы мы прошли дальше, а в комнате с зельями, зелья для того, чтобы пройти вперед было только на одного человека. Мы бросили жребий, и я вытащил короткую спичку, так что идти вперед должен был я. Я отправил ребят назад, чтобы они предупредили кого-нибудь из учителей. В последней комнате оказалось зеркало и профессор Квирелл. Мы даже и не думали, что это он хочет выкрасть камень. Это зеркало, я его раньше видел, но оно оказалось необычным, когда я заглянул в него: я увидел свое отражение, которое разводило руки в сторону и отрицательно качало головой. А после того, как профессор размотал свой тюрбан, и я увидел, что из его затылка торчит какое-то существо, то я уже почти поверил, что сошел с ума. Квирелл… эээ… его затылок говорил, что он Темный лорд, и из-за меня он вынужден быть таким. И что, раз ему не достался камень, то и мне не жить. Профессор попытался меня задушить, а я… мои прикосновения оставляли на его теле ожоги.
Когда Гарри замолчал, ни я, ни директор не стали нарушать тишину. Альбус очевидно думал, что стало с камнем, а мне было нечего спрашивать.
- Ты молодец, Гарри. Вы поступили очень храбро пытаясь спасти философский камень. С твоими друзьями все хорошо. Так что я, пожалуй, оставлю тебя с братом наедине, - директор кривовато улыбнулся и вышел из больничного крыла. Гарри всеми силами старался не смотреть на меня, но его уши с невероятной скоростью краснели.
- Гарри, напомни мне, что я сказал тебе, когда ты рассказал мне о Пушке? – прохладным тоном спросил я.
- Ты велел мне не ввязываться в неприятности и не стараться ничего выяснять, - тихо-тихо ответил он.
- Так, по-твоему, ссадины и ушибы у Рона, Гермионы и Драко, и твоя двухдневная бессознанка – это то, как ты понял мой наказ не ввязываться в это дело?!
- Просто, нам стало скучно, а тут такое дело, - пробубнил он.
- Еще что-нибудь ты мне рассказать хочешь? – я знал, о чем Гарри не терпелось спросить, и терпеливо ждал, когда же он решится.
- А что с камнем? – совсем не то, что нужно выпалил он.
- Это ты его пытался спасти, а не я, - безразлично осматривая свои ногти, сказал я.
- Почему, когда я касался руками профессора Квирелла, на его теле оставались ожоги?
- Помнишь, что я рассказывал тебе о Темном лорде и о том, как он пал? – брат кивнул. – Наша мать отдала за нас жизнь и нас хранит ее защита, пока она с нами он не сможет до нас дотронуться, не причиняя вреда себе. А сейчас отдыхай, к концу учебного года я придумаю для тебя наказания за этот проступок.
Уходя из больничного крыла, я услышал в мыслях радостный оклик брата: «Надеюсь, ты не заставишь меня, как Эммет, учить историю всех магических родов?» Ухмыльнувшись, я прогнал его из своих мыслей. Что же, не будь меня, история бы не поменялась. Правда, на этот раз Гарри Поттера толкало на безрассудство чувство авантюризма и случай, а не вера в то, что все связано с ним, и только он может это остановить.