Глава 25. Есть зло, которое стоит впустить в свой дом и сердце
Читать дальшеПосле того, как главное вейловское таинство года закончилось, наступило блаженное затишье, правда, продлившееся всего несколько дней. Эмбер и Алиса решили, что нам не следует все каникулы находиться в доме, и пусть и плодотворно в магическом плане, но все же впустую проводить каникулы в культурном плане. Поэтому, как только девочки выбрали постановку, мы отправились в театр. К счастью для меня, на этот раз они выбрали англоязычный спектакль, так что смысл происходящего не проходил мимо меня. Буквально очарованные игрой одной из актрис, Алиса и Эмбер, облокотившись о перила балкона, ловили каждое её слово с открытым ртом.
- Давно хотела спросить, но все время как-то было некогда, - Флер старалась говорить тихо, чтобы не отвлекать сестёр. - Ты уже думал, как использовать все те предметы, что находятся в мешочке со второго испытания?
- Я собрал из них пингвинчика, - беспечно пожав плечами, ответил я, почти физически ощущая, что Флер смотрит на меня весьма пристально и явно разрывается между двумя желаниями: дать мне подзатыльник или сразу задушить.
- Гарри, я серьёзно, - шикнула Флер, за что тут же получила от Эмбер по колену.
- Если хочешь, я покажу его тебе, - из-за того, что действие на сцене приняло весьма драматичный оборот, нам пришлось замолчать и посмотреть постановку, иначе, боюсь, Эмбер бы, наплевав на все законы секретности, запустила бы в нас огненным шаром, раз уж она научилась их создавать.
- Ты всегда был таким беспечным, когда вопрос касался твоей жизни? - спросила Флер, как только выдался удачный момент для вопроса.
- Полагаю, любой мой ответ на данный вопрос не удовлетворит тебя, дорогая, - к несчастью, со мной сестры за излишний шум обошлись не так милостиво, как с Флер. Алиса швырнула в меня своей крохотной сумочкой, в которую, по моему скромному мнению, могло поместиться только крохотное зеркальце и такой же крохотный тюбик помады, но, к сожалению, там оказалось что-то куда более тяжелое. Сдавленно охнув, я согнулся на сидении, очень жалея, что нельзя встать и попрыгать на пяточках. Определённо, мне противопоказаны походы в театр. Слабо похлопав меня по плечу, Флер сделала что-то с моими болевыми ощущениями, так что я смог выпрямится в кресле, чтобы просидеть молча до конца постановки.
За столь «кощунственное», как выразились сестры, поведение в театре, я был жестоко наказан, и пропустил семейный поход в оперу. Разумеется, моя хрупкая, ранимая душа не вынесла такого прежестокого наказания, поэтому я без зазрения совести съел все мороженое, которое было в доме Браунов, и решил наведаться в гости к Дурслям. Моё неожиданное появление застало Дадли, открывшего дверь, врасплох: брат смотрел на меня так, словно у меня на голове вдруг отросли рога. Честно говоря, у меня на голове и правда были плюшевые рога Рудольфа.
- Ты впустишь меня в дом или я должен провести вечер третьего дня нового девяносто пятого года на улице? – настолько заторможённым я Дадли ещё не видел, поэтому решил поторопить его с решением сложной задачи: впускать меня в дом или поспешно закрывать перед моим носом входную дверь. Пока брат размышлял, как ему лучше поступить, я смог расслышать пьяный тост дяди Вернона.
- Тебя выгнали из школы? – наконец, выдал Дадли, поняв, что ему не привиделось и я действительно стою на пороге дома номер четыре по Тисовой улице.
- Сейчас каникулы, Дадли, - чуть потряся головой, чтобы бубенчики на рогах зазвенели, я решил расставить все точки в нашем странноватом диалоге. Было слышно, как после дяди Вернона тост решила произнести кто-то из женщин, и что-то мне подсказывало, по тому, насколько этот тост был таким же неудачным, как и предыдущий, произносила его тётушка Мардж.
- Точно, - неуверенно кивнул Дадли, посторонившись, чтобы мне удалось пройти. – У нас гости, - так же неуверенно заметил брат, наблюдая за тем, как я снимал тёплую куртку и ботинки.
- Я предчувствовал, что такое возможно, поэтому благоразумно зашёл в магазин за угощением, - кивнул я на слова брата, подняв пакет, с которым пришёл, повыше, чтобы Дадли, наконец, его заметил. – Постарайся незаметно предупредить отца и мать о том, что я здесь.
Должно быть, Дадли уже немного выпил столь любимого дядей Верноном бренди, раз был настолько заторможён и, кажется, ещё до конца не осознавал, что я и правда находился в его доме на зимних каникулах. Пройдя на кухню, я достал торт и бутылку вина, с которыми пришёл в гости к родственникам. Торт я честно купил в магазине, а вот вино изъял из погреба Браунов. Был, правда, один подвох: вино я выбирал вместе с Мерлином и Морганой. Конечно же, можно было обратиться за помощью к домовому эльфу, но в таком случае, он рассказал бы Браунам, что я настолько обиделся за то, что они запретили мне пойти в оперу, что съел все мороженое и стащил бутылку вина с горя. Поэтому я доставал бутылки со стойки и показывал их своим непутёвым помощникам. Мерлин явно тяготел к красному вину, а Моргана - к белому, так что в результате они сошлись, что розовое вино будет достойным выбором. Только сейчас я обратил внимание, что на пробке бутылки был герб Делакуров. Интересно, насколько будет зла Кларисса, когда поймёт, что я украл у них одну из бутылок коллекционного вина?
- Тебя отчислили? – первым же делом поинтересовалась тётя Петунья, зайдя на кухню. Великий Мерлин, почему именно это должно было со мной случиться, чтобы я пришёл навестить своих родственников на зимних каникулах? Я не исключаю, что меня вполне могут отчислить за то, что я сделал со всеми учениками и гостями Хогвартса на Рождественском балу, но пока до этого не дошло.
- Пока я все ещё учусь, и даже нашему министерству не удалось мне этого запретить, - я мило улыбнулся тёте, разрезая торт. – Я просто решил зайти к вам в гости, поздравить с началом нового года.
- С тобой точно все хорошо? – все ещё недоверчиво уточнила тётя. Она подозрительно осмотрела меня с ног до головы, как будто в любой момент у меня мог отрасти хвост или вторая голова.
- Как выяснилось, иногда я замираю на месте, бессмысленно смотря в небо, совершенно не помня об этом. Я проклял целую школу, чтобы прикрыть этим то, что я пытаюсь заставить вейлу перестать чувствовать связь со мной. Мне до конца не известно, что происходит с вейлами, когда они теряют своих возлюбленных, но что-то мне подсказывает, что с везучестью их вида, ничем хорошим это для них не заканчивается. Я совершенно не уверен в том, что то, что я задумал, поможет ей, когда я навсегда застыну изваянием, рассматривающим потолок больничной палаты, но, думаю, что все лучше, чем чувствовать пустую оболочку и знать, что этот человек мог быть твоим величайшим счастьем, но уже никогда им не будет. А ещё мне кажется, что, если она попросит, то я не смогу настоять на своём и отменю эффект заклятия, потому что как бы не работала эта связь и сколько бы частей моей души не высосал дементор, мне почему-то хочется хоть в чём-то ей угождать. Меня раздражает, что все опасаются рассказать мне правду о том, что со мной может случиться, предпочитая наблюдать, замечая, что все катится к наихудшему варианту развития событий. Каким-то необыкновенным, можно сказать, чудодейственным образом я оказался четвёртым участником Турнира, в котором испокон веков должно было быть три соперника. Турнира, в котором мёртвых участников в несколько раз больше, чем осталось живых. У панды, которую мне подарили, получается куда лучше заводить друзей, чем у меня. В общем, да, со мной все хорошо, тётя, - с лёгким хлопком я извлёк пробку из бутылки вина. Опешившая от столь развёрнутого ответа на свой вопрос, тётя Петунья кивнула и, достав красивые фужеры из ящичка, в который мне было запрещено заглядывать под угрозой сильнейшей порки, направилась обратно в гостиную. Мне же оставалось принести торт и вино.
- Позвольте представить вам моего племянника Гарри, - тётя Петунья совершенно естественно и непринуждённо показала на меня, мило улыбнувшись всем своим гостям, в числе которых, и правда, была тётушка Мардж. Бинго! Гарри Поттеру достался главный приз в игре «прояви себя с лучшей стороны перед людьми, которых встретил в первый и последний раз в своей жизни, при этом не спровоцировав Марджори Дурсль высказать все, что она думает о моей семье». Постаравшись занять место подальше от любимой тётушки и её бульдога, я непринуждённо покачал головой, позвенев бубенчиками, вызывая этим чуть пьяные смешки всех гостей.
- Петунья, не стоило так беспокоиться и отправлять мальчика в такую погоду за угощением, - чуть возмущённо произнесла довольно миловидная женщина, которой, по всей видимости, давно надоело окружающее её общество и бульдог Мардж, уснувший рядом с ней, так что она явно была рада новому члену их заскучавшей компании.
- Вина? – совершенно не представляя, как исправить ситуацию, решил предложить я. Дядя Вернон, очнувшись от мечтаний о том, чтобы меня вообще никогда не было на пороге его дома, принялся активно возобновлять вялую беседу, что была за столом до того, как появился я. Но наивным мечтам дяди вернуть разговор в прежнее русло было не суждено сбыться.
- Гарри, вы учитесь в школе вместе с Дадли? – спросил бедняга, зажатый между Дадли и Мардж. Внезапный племянник Дурслей, оказавшийся совершенно на них не похожим, вызывал куда больший интерес, чем все темы, что предлагал Вернон.
- Нет, я учусь в частной школе в Шотландии, - сняв свои весёлые рожки, чтобы гостям случайно не показалось, что это частная школа для умалишённых, весьма уклончиво ответил я.
- Вы, должно быть, так же, как и Дадли, уже определились со своей будущей карьерой? Будете таким же великолепным предпринимателем, как и ваш дядя, – добродушно спросил значительно захмелевший мужчина, которому Вернон чаще других подливал бренди. Одного взгляда на Дадли хватило, чтобы понять, что ему этот вопрос задавали уже несколько раз и его ответ явно не удовлетворял мужчину.
- Признаться честно, я ещё не решил, чем именно буду заниматься после окончания школы. У меня есть определённые склонности к созданию сложных, но милых безделушек и определённая страсть к попаданию в экстремальные ситуации, так что выбор дальнейшего жизненного пути велик, - если, разумеется, мне вообще удастся окончить школу, и, если подумать, я мог и вовсе не работать, а жить за счёт состояния Флер или за счёт министерства. Должно быть, мой довольно презентабельный внешний вид и вполне логичные, пусть и крайне лживые, ответы крайне раздражали тётушку Мардж. Мне кажется, она из последних сил сдерживалась, чтобы не рассказать всем гостям, что я самый убогий щенок из плохого помёта. Осушив в один глоток свой бокал бренди, она уже открыла было рот, чтобы уточнить в какой именно я учусь школе и кем возможно буду, как была перебита другой гостьей.
- Ох, перестань, Том, мальчишки в этом возрасте совершенно не думают о своём будущем, им сейчас куда интереснее девочки, чем курс фунта, - осадила компаньона Вернона, должно быть, его супруга, не думаю, что кому-то другому разрешено столь беспардонно затыкать ему рот. – У вас есть девушка, Гарри?
Вот и настал тот момент, когда все дамы в комнате с воодушевлением задержали дыхание, готовые слушать волнительную историю первой влюблённости, достойную пера Шекспира. Хотя в моем случае лучше подошло бы перо Тургенева. Глотнув вина, я довольно красноречиво взглянул на тётю Петунью в надежде, что она сменит тему разговора. Вероятнее всего, на тётю слишком сильно произвёл впечатление мой монолог, произнесённый на кухне, и она совершенно не собиралась мне помогать. Снова глотнув вина, я сделал себе пометку поблагодарить Мерлина и Моргану за неплохой выбор, а ещё расспросить Флер, где находятся их виноградники.
- Я полагаю, что можно положительно ответить на этот вопрос, - медленно процедил я, прекрасно понимая, что, скорее всего, подписывал себе смертный приговор. Который незамедлительно решила привести в исполнение одна из любопытных дамочек.
- И как же её зовут? Вы вместе учитесь? Как вы познакомились? Давно ли вы знаете друг друга? Ты уже познакомился с её родителями? – тут же посыпались вопросы как из рога изобилия. Полагаю, что вопроса: представлял ли я свою девушку Дурслям? - не последовало, потому что дядя Вернон подавился, когда я дал положительный ответ.
- Все это чепуха, - пьяно прервал женщин Том. – Какой у неё размер груди?
Мужчины, услышав этот вопрос, захохотали, в Тома полетело несколько скомканных салфеток от не слишком возмущённых дам, что-то мне подсказывало, что и им хотелось знать ответ на этот вопрос.
- Её зовут Флер. Она француженка из довольно видной семьи, которая оставила весьма значимый след в истории их страны. Мы учимся в разных школах, даже в разных странах, - фыркнул я, продолжая старательно обходить все острые углы. – В этом году руководство моей школы приняло решение о восстановлении соревнования между тремя школами-побратимами и так получилось, что этот год Флер проводит в Англии. Мы познакомились этим летом во время спортивного матча. И, так как я присутствовал на её семнадцатом дне рождения, то знаком с большинством её родственников. Полагаю, что ответом на последний вопрос будет - второй.
Неожиданный звонок в дверь спас меня от дальнейших расспросов. На этот раз дверь решила открыть тётя Петунья, возможно, опасаясь, что за мной мог прийти кто-то из волшебников, и он не будет одет столь безукоризненно, как я. Тётя вела негромкую беседу с неожиданным визитёром, так что, возможно, это мог быть кто-то из друзей Дадли, решивший вытянуть его на вечернюю прогулку.
- Она красивенькая? – доверительно наклонившись ко мне через стол, вновь пьяно поинтересовался Том. Для собственного душевного спокойствия я не стал уточнять, кто именно должен быть красив: Флер или её грудь.
- Божественная, - полагаю, этим словом можно было сразу же описать и то и другое. Хотя особенной божественности, разумеется, способствовали родинки.
- И кажется, эта божественная особа решила похитить у нас Гарри, - я чуть не подавился вином, когда услышал тётю Петунью. Флер же невозмутимо стояла рядом с Петуньей, ни единым своим жестом не выдавая того, что слышала мой последний ответ.
- Черт подери, да здесь полноценный третий! - пьяно воскликнул Том, за что тут же заработал тычок под рёбра от жены.
На этот раз невозмутимость Флер была чуть нарушена, и в её глазах блеснул опасный янтарный блик. Поспешно распрощавшись с гостями, я поторопился увести Флер от греха подальше. Если уж она начнёт бросаться огненными шарами, то лучше будет, чтобы её жертвой был я, чем девять смертных. Мы шагали по пустым тихим улочкам Литтл Уингинга под аккомпанемент снежного скрипа. Наверное, мне следовало разъяснить Флер, из-за чего было то высказывание Тома, но, если честно, я не представлял, как рассказать об этом, не получив при этом огненным шаром в лоб. Ещё, вполне возможно, мне следовало извиниться за то, что я приуменьшил размер её груди, но, думаю, все мои попытки извиниться в этом случае она воспримет как ещё большее оскорбление. Одним словом, это был замкнутый круг, который непременно заканчивался тем, что Флер попытается меня избить, а я, вполне возможно, не вытерпев столь халатного отношения к своей весьма значимой персоне, прижму её к стенке и сделаю то, о чём Гаспар Делакур даже боится думать. Именно поэтому разумнее было молчать и наслаждаться прогулкой.
- Знаешь, сегодня с утра Эмбер и Алиса затащили меня в библиотеку, чтобы выспросить о рождественском бале. Должно быть, когда хочешь, ты можешь быть вполне милым молодым человеком, раз тебе удалось уговорить Колина сделать столько снимков, - хотелось огрызнуться, заметив, что я всегда был довольно милым, но я предпочёл промолчать, чтобы услышать, как сестры её пытали. Просто те пара вечеров, когда я был заложником девочек, показались мне необычайно длинными и изматывающими. Мне ещё никогда не приходилось прикладывать столько мысленных усилий, чтобы вспомнить какой-то из вечеров своей жизни в столь мельчайших подробностях. Приложи целители из Святого Мунго столько усилий к моему исцелению, сколько усилий потратили девочки, чтобы вызнать все интересующие их детали, то, вероятнее всего, меня бы никогда не рекомендовали для прохождения комиссии на профпригодность.
- Просто Криви действительно любит фотографировать, - пожав плечами, спокойно ответил я.
- Что примечательно, из всего вороха фотографий не было ни одной нашей, хотя мне казалось, что Колин сделал пару снимков, - возможно, таким образом Флер пыталась выяснить, было ли запечатлено на плёнку несколько непрофессиональное поведение её отца, и смогут ли эти кадры когда-нибудь всплыть, руша безукоризненную репутацию Гаспара Делакура.
- Я отсортировал парочку фотографий, чтобы они никогда не попали не в те руки, - признался я, совершенно не чувствуя из-за этого угрызений совести. Чуть нахмурившись, Флер кивнула, очевидно, прекрасно понимая, что сёстрам лучше не видеть этих фотографий, иначе их расспросы никогда не закончатся.
У кого-то из жителей улицы Магнолий была вечеринка. На тихой улочке была прекрасно слышна музыка, раздающаяся с чьего-то заднего двора. Начавший падать снег превращал этот вечер в чуть-чуть ненастоящий. Словно именно сегодня, на этой самой улице Магнолий, мы с Флер могли, наконец, сказать друг другу правду и оставить её здесь, не позволяя всем этим отравляющим сознание тайнам последовать за нами дальше. Стоя в тени, куда не доходил свет фонарей, никто из нас не решался ни сделать шага к свету, ни осмелиться признаться друг другу в том, о чём уже бессмысленно отмалчиваться.
- Когда ты все понял? – должно быть, Флер уже давно было интересно, как долго я водил её за нос.
- Просто однажды все намёки твоих родственников и твоё порой не слишком адекватное поведение сложилось для меня в одну общую картину, - усмехнулся я. Закрыв глаза, Флер вслух досчитала до десяти. Почти уверен, что она размышляла, сможет ли убить меня и спрятать тело так, чтобы никто его не нашёл, пока она не сбежит во Францию.
- Мордред, за что мне все это? – все ещё с закрытыми глазами, скорбно вопрошала Флер, обращаясь к мирозданию.
- Потому что я настоящий милашка, - пожав плечами, усмехнулся я, вовремя успев отпрыгнуть от попыток Флер излить всю искренность своего чувства моим шейным позвонкам. Потряся головой, чтобы бубенчики на рогах звонко зазвенели, я показал Флер язык и рванул в сторону дома Браунов.
- Ты не доживёшь до совершеннолетия, паршивец! – крикнула мне вслед Флер. Оглянувшись, я успел заметить, что она бросила в меня снежок. Рога с жалобным звоном чуть не слетели с головы. Смахнув горсть снега с чьего-то почтового ящика, я кинул снежок в Флер. - И что это за новость о том, что у меня маленькая грудь?! – от этого восклицания я застыл на месте, тут же получив снежком в затылок.
- Не было такого! – искренне возмутился я, разворачиваясь к Флер, чтобы получить ещё одним снежком в нос. – По-моему, ты какая-то неправильная вейла.
- Ты преуменьшаешь мои достоинства, а я – неправильная? – тут же обиженно воскликнула Флер, засунув очередной снежок мне за шиворот.
- Чёртова ведьма! – прыгая на месте, чтобы вытрясти снег, тонко пискнул я от холода.
- Богом клянусь, однажды ночью я тебя задушу! - пылко пообещала Флер, зачерпнув ещё одну горсть снега.
- Хорошо, милая, давай расцепим их до того, как они упадут в снег и начнут целоваться, - неожиданное предложение Патрика остановило нас как раз в тот момент, когда Флер была готова повалить меня на землю.
- Вечно ты не вовремя высказываешь свои предположения, дорогой. «Верёвочная лестница на чердак? Очень оригинально, из какого мультфильма вы почерпнули эту идею?» - и мы лишились великолепного дома у озера. «Я – сквиб» - и мы с сестрой поссорились настолько, что до сих пор не можем нормально общаться. «Давай подарим Флер пижаму в виде панды» - и нет, это предложение было идеальным оба раза, дорогой. «Не думаешь ли ты, что нам пора сходить за Гарри и Флер, их уже долго нет?» - если бы мы не пришли, возможно, они бы уже начали заниматься чем-нибудь, за что над Гарри подтрунивал бы весь наш клан, - последнее явно особенно раздражало Клариссу. Напоследок швырнув в Флер снежок, я поспешно спрятался за спиной Патрика.
- И между прочим, я смертельно обижен на всех вас за то, что вы не взяли меня в оперу, - гордо вздёрнув нос, я уже без особых остановок дошёл до дома. Где, к своему несчастью, попал в цепкие ручки сестёр, которые, будто пытаясь загладить свою вину за столь жестокое наказание, принялись каждый день ходить со мной по музеям, так что самым ожидаемым развлечением на каникулах для меня значилось уничтожение крестражей Лорда. Сириус с Франческой должны были вернуться из своего запланировано-незапланированного побега за неделю до окончания каникул, так что истребление темных артефактов было намечено на первый же свободный от сплетен о поездке вечер. Этот самый вечер выдался далеко не сразу, так как оказалось, что Франческа по роду своей деятельности может сплетничать вечно. В конце концов, мне пришлось подговорить Эмбер вытащить своих сестриц в кино, лишь бы освободить на один вечер Сириуса, который, как оказалось, был ещё большим болтуном, чем его избранница. Так, пусть и со сложностями, но мы, в составе трех с половиной волшебников, оказались в защищённом со всех сторон подвале Клариссы.
- Каким именно образом мы будем избавляться от крестражей? – спросил я, рассматривая карту: три точки, расположенные в одном месте, ярко пульсировали, создавая столько кровавых импульсов, будто карта могла в любую минуту начать кровоточить.
- Ради такого дела я аккуратно позаимствовал гоблинский клинок из отдела тайн. Один из невыразимцев лично при мне обрабатывал его лезвие ядом акромантула, - самодовольно заявил Сириус, доставая из портфеля свёрток с клинком.
- Только не говори мне, что ты предлагаешь разрушить чашу Хельги, Сириус? По всей видимости, как не было у тебя мозгов, так и не появилось, - разочарованно простонала мама. Сириус, ещё не привыкший к тому, что был создан магический портрет Лили, вздрогнул, уронив несколько пробирок с зельями. Почти в точности повторив стон моей матери, Клэр убрала осколки и уничтожила разливающиеся зелья.
- Мордред, никак не могу свыкнуться с мыслью, что Алисе удалось создать портрет Лили, - попытался оправдаться Сириус, но мы с Клэр итак прекрасно понимали, что Сириус никогда и представить не мог, что ему ещё когда-нибудь в своей жизни придётся услышать голос старых друзей. И мне кажется, он был немного разочарован из-за того, что Алиса нарисовала сначала Лили, а не Джеймса. Но, как оказалось, тут все было довольно просто: когда Алиса раздобыла фотографии, то общими усилиями, а именно, мнением большинства из Гермионы, Луны и Флер было решено, что сначала нарисуют Лили, а уж потом Джеймса.
- А что ты предлагаешь, мама? - было немного непривычно обращаться таким образом к портрету, но было приятно слышать её голос не только в воспоминаниях, которые раньше появлялись лишь в присутствии дементоров.
- Можно перенести осколки его души из ценных предметов во что-то бесполезное, что будет не жалко уничтожить, - предложение было весьма рациональным, но что-то мне подсказывало, что будут какие-то сложности с его выполнением.
- В принципе, такой вариант возможен с медальоном и чашей, а вот с кольцом будут сложности, - найдя несколько безделушек и поставив их на стол, призналась Кларисса.
- А что не так с кольцом? Кстати, ты так и не рассказала, как тебе удалось его найти, - Сириус скинул несколько толстых справочников со стула и, устроившись поудобнее, настроился слушать длинную увлекательную историю.
- У меня были точные координаты для аппарации - я очень легко нашла, где кольцо было спрятано. Единственные трудности были с тем, как взять его в руки. Мне пришлось поместить его в свинцовую коробку, чтобы принести сюда, - Клэр махнула рукой в сторону коробочки, довольно сухо рассказав о том, как заполучила один из крестражей Лорда. Вот о том, как она выбирала платье для Флер, она пела целых четыре часа, в красках описывая, между каким и каким платьем выбирала, а тут, словно доклад о свойствах сердец мозгошмыгов зачитывала.
- Забавно, что единственная вещь, которую он проклял, защищая от возможных разрушителей, оказалась фамильным перстнем его семьи, - фыркнула мама, взмахом руки заставив ивовые ветки перестать двигаться. - Кларисса, тебе не удалось выяснить, как снять проклятие с кольца, не разрушая его?
- Самый простой способ - одеть его на чей-нибудь палец, но жизнь этого бедолаги будет после этого довольно короткой, а смерть довольно мучительной, - пожав плечами, начала размышлять Клэр. - Можно, конечно, отнести его в отдел тайн и обратиться за помощью к невыразимцам, думаю, они вполне смогут снять проклятие, но тогда непременно придётся объяснять им, чей это крестраж и где мы его нашли.
- Сириус, когда вы бродили по Запретному лесу в полнолуния, вы ни разу не наткнулись на озеро в глубине леса? - было заметно, что Лили задумалась о чем-то особенном.
- Разумеется, рядом с деревней кентавров, - кивнул Сириус. Честно говоря, никто из нас пока не понимал маминой логики.
- Хорошо, - кивнула Лили. - Пока я составляю план, вы вполне можете переместить частички души Волдеморта в безделушки. Я более чем уверена, что Клэр хотела заполучить чашу Хельги в своё личное пользование в тот же момент, как увидела её в своём доме.
Кларисса попыталась было возмутиться, но ни я, ни Сириус в её искренние заверения вернуть чашу потомкам ни капельки не поверили. Чаша, которая была утеряна довольно давно, могла быть таковой ещё несколько десятков лет. Сириус хотел было запретить мне участвовать в перемещении души Лорда, но, так как он заклятия создания крестража не знал, ему оставалось лишь кусать губы и надеяться, что у нас с Клариссой получится все сделать без каких-либо опасных последствий для своего здоровья. Как и в прошлый раз, ощущения были крайне неприятными, но это, скорее всего, был последний раз, когда мне приходилось марать руки о душу Лорда Волдеморта, так что все неудобства стоили того, чтобы их немного потерпеть. После того, как Сириус безжалостно разрубил фарфоровые статуэтки, а их осколки, положив в свинцовую коробочку, спалил адским огнём вместе с коробкой, Клариссе пришлось тут же вмешаться, чтобы остановить дальнейшее распространение огня в доме. На карте осталось лишь три точки.
- Гарри, когда ты общался с русалкой во время второго испытания, ты расстался с ней на положительной ноте? - по всему виду матери было понятно, что она очень надеялась на положительный ответ, но после того, как все мы отрицательно покачали головой, она пробормотала себе под нос что-то очень напоминающее проклятие в адрес генетики Поттеров. - Русалка могла проводить тебя к живому истоку, омыв в его водах перстень, мы бы избавились не только от проклятия, но и от души Лорда.
- А без участия русалок этот исток никак не найти? - Сириус явно воодушевился, надеясь на участие в каком-нибудь опасном мероприятии.
- Русалки непосредственно связаны с истоком, они черпают в его водах своё долголетие, - пояснила для нас с Сириусом Кларисса. - В принципе, я могу попросить об этой услуге русалку, живущую на землях нашей семьи, так будет даже лучше.
- Лучше для кого? - чуть насмешливо спросила Лили. С момента, как Алиса представила мне портрет матери, между Лили и Клариссой началась странноватого вида война. Иногда я специально не торопился заходить в свою комнату, чтобы подслушать то, из-за чего на этот раз поссорились эти двое. Хоть моя мать и прожила вдвое меньше Клариссы, было понятно, что она обладала знаниями куда большими, чем Клэр, или просто отменно умела настаивать на своей точке зрения.
- Только, пожалуйста, давайте обойдёмся без кошачьих боев сегодня, - попытался разрядить обстановку Сириус. Но словесная перепалка прервалась сама собой, так как все мы услышали весёлый голос Эмбер, торопившейся найти Моргану, чтобы первой её потискать. Достав ещё одну маленькую свинцовую коробочку, Кларисса поместила в неё кольцо и спрятала карту в сундук. Домовик вернул портрет Лили в мою комнату, и мы поднялись наверх, чтобы узнать, как прошёл поход в кино. Честно говоря, мне было мало интересно содержание той мелодрамы, на которую ходили вейлы, мне было куда интереснее то, что имела в виду мама, когда осадила Клариссу. Когда разговор плавно перетёк с фильма на обсуждение отпуска Франчески и Сириуса, я поднялся в свою комнату.
- Что представляет из себя этот источник? - я прилёг на диван, прежде чем задать свой вопрос.
За время моего отсутствия Эмбер сотворила на потолке довольно точное подобие северного сияния. Как оказалось, заклятия, которые могли что-то имитировать, были довольно простыми. Правда, нужно было иметь много терпения и усидчивости, чтобы создать главный образ, именно поэтому волшебники редко ими пользовались, предпочитая создавать что-то менее долговечное, но более яркое. У волшебников вообще был какой-то особенный пунктик на всё яркое и вычурное, как будто это лучше всего могло им помочь стать незаметными в магловском мире.
- Омывшиеся в водах этого источника получают благословление, очищаясь от всех грехов и проклятий, - мне был знаком этот тон голоса у собеседников. Так говорят, когда должны рассказать что-то очень важное, но что тебе на самом-то деле никогда не хотелось бы знать. Повернув голову в сторону портрета, я выжидающе взглянул на мать, показывая, что готов услышать остаток правды. - Знаешь, милый, в своё время я узнала о крестражах почти в том же возрасте, что и Волдеморт, только это не вызвало у меня безумного желания тут же разделить свою душу. На свете есть множество вариантов стать бессмертным: создание крестражей не самый долговечный и безопасный вариант. Когда стало понятно, что Лорд может прийти в наш дом, я думала о том, чтобы создать крестраж. С тем, чтобы убить кого-то, в то время не было никаких проблем, и моя рука бы не дрогнула, только вот наличие крестража у меня не означало, что Волдеморт не сможет убить тебя. Мне не нужна была жизнь, в которой не будет моего сына, поэтому я отринула эту идею и решила воплотить в жизнь самую безумную и смертельную из всех, о которых знала. Ещё учась в школе, я несколько раз встречалась с русалками, и даже кое в чём помогла одной из них, так что она, в определённом смысле, была у меня в долгу.
Интересно, может ли оказаться так, что та русалка, что пришла совращать меня, была именно той, что когда-то была обязана моей матери? Ведь не могла же одна из русалок просто так прийти, чтобы сорвать одно из испытаний Турнира? Хотя о русалках было известно ещё меньше, чем о вейлах. Я, например, даже не предполагал, что для них не составляет никакой сложности выйти на сушу и то, что наша магия не действует на них на земле. То, что магия волшебников действует на них под водой, было давно известно, но для того, чтобы добыть шкуру русалки в их стихии, нужно выпить немало зелья удачи. Куда проще было поймать их сетью, особенно, если на этой сети было достаточно человеческой крови, поэтому у моряков с завидной регулярностью получалось вылавливать их из воды. Правда, очень немногие моряки выживали после такого крупного улова: если русалка не раздирала их сама, то своими сладкими речами заставляла изменить курс и отдавала всю команду в руки сиренам. Вот этого, надо заметить, я не понимал: и те, и другие были морскими тварями, охотящимися на морских путешественников, и по идее, они должны были составлять друг другу конкуренцию, но получалось так, что русалки порой приводили сиренам свою добычу. Чем же тогда расплачивались с ними сирены?
- И что было дальше? – я решил поторопить мать с рассказом, так как её молчание затягивалось.
- Сам источник обычно располагается в подводном гроте. Вода в нем серебристая и по своей консистенции напоминает кровь единорогов, по вкусу - гранатовый сок. Когда полностью погружаешься в воду источника, кажется, что не приобретаешь благословение, а сразу же отдаёшь свою душу Аиду. Но если вытерпеть боль, то ты узнаешь все ответы на свои вопросы, - прекрасный летний день, изображённый на картине, неожиданно сменился ночью.
Большой белый диск луны давал несколько странное освещение, так что казалось, что глаза моей матери отсвечивали, как глаза кошки в темноте. Сев на диване, я неотрывно смотрел на картину, наблюдая за тем, как менялся облик моей матери. Её лицо, словно у валькирии, отбирающей недостойных на поле брани, приобрело черты весьма пугающие: казалось, что сквозь кожу можно было увидеть очертания черепа. Сквозь толщу чёрной воды стали пробиваться серебристые струи. То, что творилось на нарисованной картине, было ещё большей галлюцинацией, чем новогодний обряд вейл.
- Так ты узнала о заклятии жертвы, - наблюдая за тем, как серебристая вода расползалась по чёрной глади, тихо заметил я. Разумеется, о смерти стоило спрашивать лишь у её господина.
- Верно, - кивнула Лили, проведя рукой по лицу. Она словно снимала с него маску, отбрасывая её в воду, туда, где было ей место. Луна на картине снова сменилась солнцем и все, что было нарисовано, стало прежним. Вот только что-то тёмное все равно осталось в моей матери, как было и во мне.
- Почему ты хочешь, чтобы именно я отнёс кольцо в источник? – в принципе, мне и самому уже захотелось его увидеть. Для полного счастья мне не хватало только окунуться в исток Стикса, чтобы похоронить свои надежды и мечты, узнав, как обрести потерянную душу.
- Ты и сам уже понял, почему, - усмехнулась Лили. – Правда, мне не совсем ясно, почему об этом не подумала Кларисса.
- Может быть, потому, что она надеется на великую силу любви, - фыркнул я, давая матери повод вдоволь посетовать на Клариссу.
К концу каникул смысл части их споров уже никто не улавливал, просто никто из нас не обладал такими знаниями. Иногда мы с Эмбер специально сидели в коридоре у кабинета Клариссы, чтобы подсчитать, сколько раз одна уест другую. Мы с ней поставили на кон по десять галлеонов, и почти каждый день обменивались ими, потому что выигрывала попеременно то одна, то другая. В результате в последний вечер каникул в доме Браунов было так тихо, как не было, наверное, никогда. Лили смогла победить Клариссу в каком-то крайне важном для Клэр споре, и я получил свой выигрыш не только от Эмбер, но и от Алисы с Флер. Патрик во всем этом бедламе старался не принимать участия, чтобы случайно не попасть под горячую руку жене. Поэтому для семейного счастья и благополучия Браунов я решил забрать портрет матери из их дома. Но как только я снял его со стены, чтобы положить в сундук, в комнату подобно фурии залетела Кларисса, став отстаивать своё право на почти ежедневное унижение от давно умершей волшебницы. Забрав свои вещи, я тихо вышел из комнаты, оставив Клариссу с матерью разбираться в том, кто умнее.
- Знаешь, теперь я понимаю, почему у тебя нет чувства самосохранения, - шепнула мне на ухо Флер, передавая свою сумку.
- Не переживай, папа обещал проследить за тем, чтобы мама случайно не уничтожила картину, когда Лили в очередной раз заставит её замолчать, - передавая мне свою сумку, доверительно сообщила Алиса.
- Когда приедешь на пасхальные каникулы, я сообщу, сколько ты мне должен, - расчертив белый лист бумаги надвое, деловито заявила Эмбер. Пожалуй, только этой вейле из всей компании я и мог доверять.
- У кого портал в школу? – устало выдохнув и закинув на себя все сумки, спросил я, надеясь, что хоть кто-нибудь из них догадался заблаговременно забрать у Клариссы портал, и нам не придётся прерывать их спор о свойствах шерсти пикси.
- Разве не ты должен был его забрать? – в три голоса спросили они. К счастью для меня, Мерлин самодовольно вышел из комнаты, держа в зубах портал. Мой спаситель! За это мне было даже не жаль прибавить ему пару очков.
Портал перенёс нас втроём в Хогсмит на площадку неподалёку от паба Аберфорта. Мы оказались в школе за пару часов до прибытия поезда, так что у меня было в запасе некоторое время для того, чтобы проверить, все ли в порядке с заклинаниями. Любовно наблюдая за деянием своих рук, я занял своё место за столом Гриффиндора. Для того, чтобы не привлекать к себе слишком много внимания, я достал книгу, приготовившись наблюдать за тем, как Большой зал будет заполняться учениками и гостями школы. Шоу, которое, возможно, продлится куда меньше, чем я планировал, вот-вот должно было начаться.