Глава 4. Тысяча второе невозможное колдовство
Прежде чем исчезнуть из Литтл Уингинга моя знакомая троица авантюристов оказала мне последнюю услугу, написав в Пристанище. Эта магическая школа находилась в Африке, несмотря на то, что она специализировалась на обучении азами магии для сквибов, слабых волшебников и узкоспециализированных шаманов, попасть в неё можно было только по приглашению выпускника.
У каждой волшебной школы был свой метод зачисления учеников, обычно это было специализированное перо, которое записывало в школьную книгу имя новорождённого ученика. Пристанище же являлось единственной в своём роде школой, оно обучало магии тех, от кого отказались другие, а заодно, втихаря, выращивало запрещённых магических существ и растения на продажу. Поэтому и требовалось приглашение: выпускник ручался за не болтливость нового ученика.
Самым забавным было то, что в этой школе нужно было учиться лишь четыре года, но поступить туда можно было в любом возрасте. Ричард окончил эту школу, когда ему уже было семьдесят лет. Он с гордостью показал мне сертификат об окончании.
На плотной бумаге красовался герб школы – пучок полыни и волшебная палочка, лежащие поверх открытой книги. Герб слегка видоизменялся, в зависимости от того под каким углом на него смотреть. Иногда оживал пучок полыни и начинал цвести или подметать слова со страницы книги. Волшебная палочка могла испускать искры или заставлять книгу танцевать. Книга могла захлопнуться, тогда бумага становилась девственно чистым. Так случилось, когда я попытался соскоблить одну из оценок. Ричард только посмялся надо мной, когда заметил моё перепуганное выражение лица. Как только он снова взял в руки сертификат все записи на него вернулись, а если я снова к нему прикасался, то все исчезало. У этой штуки была нешуточная защита от фальсификации.
Через несколько недель после их переезда и нескольких моих удачных и не очень поездок в Косой переулок, мне, наконец, пришёл ответ из школы. В плотном конверте, который принесла причудливая малиновая птица, обнаружился невзрачный ключ и письмо.
Уважаемый мистер Поттер!
Мы рассмотрели ходатайство мистера Холмса и рады сообщить Вам, что Вы были зачислены на базовый курс обучения в магической школе Пристанище. Портал сработает первого сентября и перенесёт Вас в школу. При себе вы можете иметь личные вещи, но, в основном, школа предоставит Вам все необходимое.
Искренне Ваш Уильям Прэт.
Монашки скептически посматривали на загадочное «в основном школа предоставит Вам все необходимое».
На самом деле ты сам зарабатывал на все необходимое, потому что присматривал за растениями и животными, которых разводили на продажу. Школа зарабатывала на своих студентах, но кажется никто из этих студентов не был особенно против, если учесть, что весь остальной магический мир от них просто отрёкся. К тому же, при хорошем раскладе, можно было окончить эту школу с дипломом и небольшим состоянием.
Воодушевлённо рассматривая письмо, я сжимал в руке ключ. До заветной даты оставалась пара месяцев, а Дурсли пока так и не определились в какой пансион могли отдать меня на обучение. Я собирался сэкономить им приличную сумму, которая как раз и была причиной нерешительности моих родственников. Содержание и образование слепого дело довольно хлопотное. После ужина, в котором присутствовало больше отварного и овощей, чем я видел за всю свою жизнь, дождался, когда Дадли уйдёт в гостиную, чтобы посмотреть своё любимое шоу, и протянул тётке приглашение.
- Что это? – скептически рассматривая бумагу, на которой было написано письмо, спросила тётка.
- Четыре года экономии, - заходя с главного козыря, невозмутимо ответил я. Дядя Вернон тут же приободрился и оторвался от кружки чая, чтобы самому взглянуть на письмо.
- Магическая школа Пристанище, - дядя Вернон выплюнул эти слова, так как будто они были ядовитыми и собирались разъесть его глотку. – Я не буду тратить свои деньги на то, чтобы обучать тебя какой-то ерунде. Взяв тебя в свой дом, мы поклялись, что избавим тебя от этой ерунды.
- Вы готовы тратить тысячи фунтов в год, чтобы содержать меня в закрытом пансионе, но не готовы отдать меня обучаться в магическую школу бесплатно? – скептически протянул я, ловко играя на самом важном аспекте жизни Вернона Дурсля. Ещё раз перечитав письмо, Вернон принялся нервно покусывать нижнюю губу, прикидывая сколько он сможет сэкономить и каким злом для них обернётся моё обучение магией. Тётя Петунья пока никак не показывала своей заинтересованности в нашей беседе.
- Что же получается, они предоставят тебе спальное место, одежду, пищу, учебники и ничего не возьмут взамен? Даже в этом чудном мирке не может быть такой щедрости, - пытаясь найти подвох, который действительно был, но не для них, уточнял дядя.
- Возможно, студенты этой школы помогали персоналу выращивать редкие растения, поэтому школа брала все расходы на себя, - осторожно предположил я.
- Ах, значит бесплатная рабочая сила, - усмехнулся дядя, довольно потирая руки. Его, кажется, устраивала перспектива того, что я должен буду работать, чтобы меня чему-то научили.
Монашки в моем подсознании принялись осуждать дядюшку за его столь быстрое согласие.
Почему эти чёртовы бестии никогда не поддерживали меня?
- Что же будет, когда ты окончишь эту школу? – в моей голове уже звучали победные фанфары, но тут тёте обязательно понадобилось вступить в беседу.
- Если я покажу себя достаточно умелым студентом, то они могут предоставить мне рабочее место или же я могу продолжить обучение где-то ещё, - экспромтом лгал я. Долгие годы умелой игры словами помогали мне выкручиваться из многих ситуаций, эта не стала исключением.
- Базовый курс обучения, - протянула тётя. – Если ты так хочешь попасть в этот проклятый мир, то почему не дождёшься письма из школы матери? По её окончанию ты сможешь найти достойную работу в их мире.
- С учётом моего изъяна, возможно, мне вообще не придёт письмо из школы матери. А это школа специализируется на таких случаях, - пожал плечами я. На самом деле мне никак не улыбалось прожить ещё год с Дурслями или в каком-нибудь пансионе окружённым по-настоящему покалеченными ребятами.
- На таких случаях? – переспросил дядя. – Что же это получается среди… таких как ты много слепых?
- Это школа она учит тех волшебников у кого очень мало волшебных сил или нет вообще, увечных или укушенных каким-нибудь опасным существом, - не самая лучшая реклама, но что поделаешь. – Так что это примерно такое же заведение, как и вы выбирали для меня, только вам не придётся за него платить.
- Отправляйся, - махнул рукой дядя, вернув мне письмо, все его внимание снова вернулось к чашке с остывшим чаем.
Монашки расстроились и принялись друг друга утешать.
Срань господня, я отправляюсь учиться магии в волшебную школу!
Прежде чем исчезнуть из мира обычных людей на ближайшие четыре года, мне нужно было уладить одно маленькое дело. Касалось оно моей банковской ячейки. Первоначально, я не хотел знать, сколько мои родители оставили мне золота и когда я смогу начать им пользоваться, но теперь, когда меня не будет в Англии, а золото вполне возможно я буду зарабатывать, нужно было позаботиться о том, чтобы было, где его хранить.
Добравшись на Ночном рыцаре до паба, я привычно прошмыгнул на магическую улицу, направившись прямиком в банк. Элфрик подошёл ко мне сразу же как только заметил у дверей. На этот раз целью нашего путешествия стала одна из многочисленных комнат, располагавшихся за пределами главного зала. Позвав Рагнока, ответственного за получения волшебниками наследства, Элфрик остался вместе со мной в комнате.
Перед нами на единственном столе, располагавшемся в комнате, были разложены странные на вид предметы. Самым обыкновенным из них был изящный перочинный нож, более или менее понятной была так же деревянная ложка, а вот что-то наподобие ржавых тисков и пугающего вида огромный и острый клин вообще не внушали доверия. Эти предметы были исписаны замысловатыми узорами, отчасти они напоминали буквы, но были похожи и на простые картинки.
- Насколько болезненным будет проверка того, что я действительно я и мне может что-то принадлежать? – перестав гипнотизировать острейший кончик клина, решил уточнить у Элфрика.
- Вам не стоит ни о чём беспокоится, мистер Поттер, процедура довольно проста и минимально неприятна, - Элфрик доброжелательно мне улыбнулся, чего делать никак не стоило. Но, разумеется, гоблину было неизвестно, что все его милые улыбки и гримасы я видел и они меня пугали.
Рагнок оказался куда более пожилым и солидным гоблином. В его темных волосам уже блестела седина, а брюшко перевешивалось через ремень. Дядя Вернон посчитал бы его важной персоной перед которой следовало вести себя наиболее почтительным и лебезящим образом. Только вот чёрные маленькие глазки Рагнока наоборот вызывали во мне ощущение того, что он был просто хорошо устроившимся воришкой. Увидев Элфрика, Рагнок сказал что-то на их чудном языке, но мой провожатый лишь сильнее выпрямился, как будто в его позвоночник был вставлен знатный штырь.
- Я уверен, что мистер Поттер не будет против того, что я останусь рядом и помогу ему, - медленно и гордо продекламировал Элфрик.
Мой кореш показывал зубы!
- Мне будет удобнее, если Элфрик останется, мы с ним уже научились взаимодействовать, - как можно более любезно попросил я. Рагнок скривился, как от зубной боли и недовольно кивнул. Элфрик перестал быть гордой шпалой и немного расслабился, чувствуя себя теперь явно увереннее, чем когда старший гоблин зашёл в помещение.
- Прошу подойдите к столу, - недовольно прогнусил Рагнок, стремительно схватив перочинный нож в руки. По тому как зло он дышал, смотря на меня, процедура проверки из минимально неприятной перешла к максимально болезненную. Шумно сглотнув, я сделал пару шагов к столу, Элфрик не отставал от меня.
- Протяните левую руку, - снова скомандовал Рагнок, расплывшись в неприятной улыбке.
Элфрик сказал что-то резкое на их языке, отчего гоблины затеяли небольшую перепалку. Мой кореш явно одерживал верх в словесном поединке, потому что, выругавшись, я был уверен, что тот набор клекочущих слов, что выдал Рагнок явно был ругательствами, старший гоблин положил деревянную ложку по центру стола и, ухватив мою ладонь, сделал серию быстрых уколов, так что в ложку упало по несколько капель моей крови с каждого из пальцев. Кровь моя, в отличие от всего остального магически золотого имела мутноватый оттенок грязи, будто и не содержала в себе магии вовсе. Уколы на пальцах зажили сразу же как капли крови оказались в ложке.
Отложив перочинный нож в сторону, Рагнок поставил клин широкой стороной на стол и, коснувшись своими длинными пальцами определённых букв, зажёг на кончике яркое пламя.
- Что происходит теперь? – мне безумно хотелось узнать, что все это значит, так что я подал голос, надеясь, что Элфрик из вредности расскажет мне смысл процедуры.
- Теперь, когда ваша кровь в измерителе, мы испарим её, чтобы остался лишь отпечаток вашей магии, мистер Поттер, - любезно сообщил Элфрик, пока Рагнок держал ложку над огнём.
На самом деле это было довольно красиво: золотое пламя бурно ревело, накаляя ложку, так что вскоре и она начала издавать тлеющий звук. Прошла ещё пара мгновений и сквозь зарево магии я увидел, как стал подниматься алый дым. Впервые я увидел цвет, который когда-то принадлежал мне. Цвет своей крови, выпаренной в странном гоблинском ритуале проверки. Ревущее пламя стало угасать и красного пара становилось все меньше – все прекратилось одновременно. Все символы на клине угасли, и ложка застыла.
Взяв в руки клешни, Рагнок после нескольких попыток подцепил что-то оставшееся на самом дне ложки и, с довольной улыбкой показал это Элфрику. Он словно хвастался перед молодым гоблином тем, что занимается важным делом, в то время как Элфрик лишь встречает гостей.
То, что Рагнок держал в клешнях было тончайшей ярко золотой плёнкой, имеющей форму… снежинки. На самом деле любуясь ей, и я невольно позавидовал Рагноку – он, действительно, занимался на работе чем-то крутым.
- Теперь, когда отпечаток вашей магии получен, Рагнок внесёт его в книгу учёта. Она расскажет нам все необходимое, - продолжил объяснять смысл процедуры Элфрик.
Пока мы любовались снежинкой, полученной из моей крови, в комнате появились ещё два гоблина, которые принесли, точнее, прикатили на специальном столике, книгу учёта. Грубовато рыкнув на гоблинов, Рагнок отправил их прочь. Элфрик подвёл меня к книге. Кажется, ему было так же, как и мне, любопытно узнать, что же будет дальше.
Откинув толстую корку книги, Рагнок любовно провёл рукой по белоснежной первой странице, и аккуратно поместил на неё золотистую снежинку. Будто попав на что-то чрезвычайно тёплое, моя снежинка начала таять, впитываясь в страницу.
- Сбор информации может занять несколько минут, - уже не так грубо и недовольно заметил Рагнок. Кажется, что и он благоговел перед волшебством, которым занимался. – Ваша матушка проходила процедуру наследования, так что, вам будет принадлежать что-то и по её линии.
- Мне казалось, что она была первой волшебницей в нашей семье, - выпалил я раньше, чем подумал, что сказал.
- Магия очень редко просыпается в человеке, если он не связан каким-то образом с волшебством. Разумеется, такие новосозданные волшебники бывают, но сейчас они уже довольно редки. Так что в маглокровках обычно просыпается уснувшая когда-то магия предков, - Рагнок был настолько любезен, что провёл для меня миниатюрную совершенно непонятную лекцию.
- Ах, вот и опись! – восклицание Элфрика, заставило нас сосредоточить внимание на книге.
Медленным ленивым жестом на странице стали проявляться слова. Они как обычно чернели на подсвеченной магией бумаге. В заголовке было выведено моё имя и дата рождения, было даже указано точное время. Я родился в одну минуту первого. Затем последовало полное имя моего отца с датами его жизни, а также сведениями, что я наследовал по его линии. Поттеры владели домом в Годриковой лощине и квартирой где-то в центре Лондона, на их фамильном счёте было порядка шестидесяти девяти тысяч галлеонов.
Ого, по здешним меркам я был непомерно богат!
Монашки в моём сознании принялись шумно обсуждать сколько золота я должен был пожертвовать в их храм.
После перечисления информации о наследстве семьи Поттеров, последовало имя моей матери. С точными датами её жизни, которые не прервались в ночь на Хэллоуин. Элфрик, как и Рагнок, шумно выдохнули, устремившись к книге. Так как я был все же выше гоблинов, мне было прекрасно видно, как проступают слова. По линии моей матери мне принадлежала банковская ячейка за номером сто тринадцать, в которой лежало чуть меньше одиннадцати тысяч галлеонов и книга «Тысяча и один способ совершить невозможное колдовство».
Перечисление завершилось с последней точкой, поставленной в углу страницы. Ещё несколько минут гоблины, тихо переругиваясь на своём языке, перечитывали написанное. Я же гипнотизировал взглядом одну строчку: «Лили Поттер (урождённая Эванс) родилась тридцатого января тысяча девятьсот шестидесятого, жива по нынешний день».
Если моя мать до сих пор жива, то где она?
- Ваша матушка, сэр Поттер, - неуверенно протянул Элфрик.
- Что с ней? Она наследница самого Мерлина? – как можно более воодушевлённо попытался спросить я.
- Нет, - презрительно фыркнул Рагнок. – Она жива.
Слова гоблина повисли в воздухе ледяной крошкой, казалось, каждый наш с ними вдох вгонял эту смертельную россыпь в наши внутренности норовя уничтожить нас изнутри.
- Книга не могла ошибиться? – это представлялось мне самым разумных вариантов.
Монашки прилагали колоссальные усилия, чтобы удержать мою надежду в узде.
- Нет! – категорично и возмущённо пробасил Рагнок. Элфрик же пробежал своими длинными пальцами по строчкам в книге. Энтузиазм Рагнока снова перечитавшего фразу, указывающую на то, что женщина умершая восемь лет назад, оказалась жива заметно уменьшился.
Несколько минут он гипнотизировал книгу, будто пытаясь понять, что или кто обманул её, Рагнок отправил куда-то Элфрика, сказав ему лишь пару слов. Но потому как мой кореш побледнел посылал он его куда-то с очень важным поручением.
- Мы снова выполним обряд, - закрыв книгу, пробормотал Рагнок. – На этот раз нужно будет чуть больше крови, но результат будет более дотошным.
- А что если это и правда не ошибка? – робко спросил я, покрепче стискивая трость в своих руках.
Моя надежда рванулась вперёд, так что протащила монашек на несколько метров.
- Тогда мы наведём справки, - солидно кивнул Рагнок. – Если ваша мать жива и, если вы позволите, мы применим свою магию, чтобы её отыскать.
- Если я позволю? – оторопело переспросил я. Почему они вообще должны были спрашивать у меня как пользоваться своей магией?
- Гоблинам запрещено пользоваться своей магией против волшебников – это может развязать войну, - по тону каким говорил Рагнок было очевидно, что волшебники вообще были не достойны того, чтобы гоблины тратили на них свою магию. – Но, если вы разрешите нам – это не приведёт к конфликту.
Пока я получал очередную не совсем ясную лекцию, вернулся Элфрик. На тележке, которую он толкал впереди себя, были точно такие инструменты. Разница заключалась лишь в том, что они выглядели новенькие и сверкали от магии, буквально источая мысль о том, что этим набором инструментов пользуются намного реже.
Процедура уже была знакома, различием стало только количество крови. На этот раз Рагнок взял больше, отчего некоторое время, пока гоблин испарял мою кровь, я любовался причудливым танцем кровавого пара. Когда все прекратилось, так же резко, как и в прошлый раз, Рагнок счастливо осклабился, показав мне все свои зубы, и, подцепив изящным пинцетом, извлёк снежинку со дна золочёной ложки. Тонкие прожилки переплетались и вились так искусно, что я изо всех сил удерживал себя от того, чтобы открыть рот и выпалить какое-нибудь восхищённое ругательство.
Процедура с книгой повторилась, как и в прошлый раз, правда, на этот раз мы ждали дольше, а книга выдала много лишних подробностей. Точнее она до кната расписала кто из моих предков и сколько золота заработал. Лично мой отец внёс вклад равный трём тысячам галлеонов, одиннадцати сиклям и пяти кнатам. Дом в Годриковой лощине оказался разрушен в ночь на Хэллоуин и являлся руинами, оценённым в пять с половиной тысяч золотых. Квартира в Лондоне вмешала в себя четыре комната с кухней и двумя санузлами. Её оценили в восемь тысяч, должно быть, она не была разрушенной и была пустой.
Годы жизни моей матери не изменились – она все ещё была живой. Лично она заработала четыре тысячи золотых с тремя сиклями и одним кнатом. Она была держателем патента на несколько зелий, так что остальные деньги на счёте оказались прибылью с её разработок. Фамильным наследием была только книга и сама ячейка.
Элфрик и Рагнок уткнулись в книгу ещё тщательнее перечитывая написанное, как будто старались увидеть за чернилами, где же находится моя мать.
- Что-нибудь изменилось? – после добрых десяти минут тишины, я решил поторопить гоблинов.
- Ваша мать жива, - категорично и уверенно заявил Элфрик.
Моя надежда гордо встрепенулась и была готова выпорхнуть на волю, но чёртов святой отец в последнюю минуту ухватил её за крылья.
Что с того, что моя мать жива? Если весь мир считает, что она мертва, то с ней должно быть случилось что-то чудовищное. Раз смерть посчитали более вероятным для того, чтобы сказать общественности, чем правду.
- Гоблины могут предоставить вам свои услуги в её поисках, - заметил Рагнок. Его черные глазки бусинки расчётливо забегали по строчкам, описывающим моё состояние.
- Я благодарю вас за проведение процедуры, Рагнок. Могу ли я получить копию записей с тем, что мне принадлежит? – Рагнок недовольно постучал по странице книги. Скользнув по ней рукой, он аккуратно отделил её от переплёта, протянув мне.
- Благодарю, - свернув страницу, я убрал её в карман. - Был рад знакомству и всего доброго.
Элфрик взял меня под руку и вывел из кабинета. Несколько минут мы молчали, но было видно, что гоблину не терпится заговорить.
- Что представляют из себя эти услуги? – дав Элфрику официальный повод заговорить спросил я.
- Вам не нужно поменять фунты, мистер Поттер? Я уверен, что Нагнок с удовольствием вам поможет, - стараясь быть как можно более непринуждённым Элфрик бросил ничего не значащую фразу, когда мы проходили мимо группы гоблинов, везущие тележку в огромными драгоценными камнями.
- Конечно, - я согласился так же легко, как это предложением было дано. Правда на обмен у меня было всего пара фунта. Нагнок чуть ли не подпрыгивал от ожидания на своём месте, наблюдая за тем как мы приближались к его окошку. Пара взрослых вместе с маленькой девочкой успели подойти к Нагноку раньше нас. Я был уверен, что оба гоблина выругались, смотря на семью. Оставив меня в ожидании Элфрик подбежал к Нагноку начав быстро рассказывать, что случилось в комнате… наследования. Рассказывал он быстро, поэтому, как только рассказ подошёл к концу, и Нагнок стал перечислять количество монет и их номинал семье, Элфрик убежал куда-то ещё. Запыхавшийся и выглядящий совсем не представительно, он вернулся как раз к тому моменту как я протянул свои фунты.
- Ваши ключи, мистер Поттер, - положив два аккуратных золотистых ключика на стойку, выдохнул Элфрик. – За состоянием обоих ячеек следит Крюкохват, но вы можете сменить гоблина-смотрителя на любого другого.
Было очевидно, что мой кореш в мафиозной гоблинской среде очень непрозрачно намекал на себя. Кажется, что не только Элфрик, но и Нагнок как-то хотели улучшить свой социальный статус с моей помощью.
- Что именно входит в обязанности гоблина-смотрителя? – несмотря на множество маленький ничего не объясняющих лекций, которые я сегодня уже получил, решил все же получить ещё парочку.
- Гоблин-смотритель работает в самой горе. Он следит за сохранностью вверенных ему ячеек и золота; уничтожает магических существ, которые могли завестись в ячейке; отводит волшебника к его золоту в банке; проверяет подлинность его писем, когда волшебник просит послать ему деньги по почте. Быть гоблином-смотрителем очень почётно. Это даёт гоблинам право чаще пользоваться магией, - Элфрик и Нагнок говорили наперебой, было очевидно, что оба хотели стать гоблинами-смотрителями.
- Ясно, - протянул я, забирая свою стопку сиклей и кнатов. – А что за услуги гоблины могут предоставить, чтобы найти… вы знаете кого?
Получилось как-то двусмысленно, но оба гоблина поняли о ком именно идёт речь.
- Так как миссис являлась владелицей ячейки нашего банка, - Элфрик улыбнулся, поднимая один из маленьких ключиков. – То гоблин-смотритель может отправить к хозяину сову с просьбой явиться в банк. Птица скорее всего вернётся ни с чем, но отследить её путь до конечного пункта будет проще простого. Разумеется, гоблины не занимаются такими вещами бесплатно, да и вообще это не слишком законно, но как понимаете иногда нужно отыскать должника.
Ох, мой маленький кореш пошёл на шантаж. Он буквально из кожи вон лез, чтобы заработать повышение.
- Если я назначу вас своим гоблином-смотрителем, Элфрик, окажите ли мне такую услугу, и поможете мне отыскать нужную миссис? – я аккуратно забрал оба ключа, пробуя на руке их вес.
- Для меня это будет большой честью, мистер Поттер, - чинно поклонился мне Элфрик. Я был почти уверен, что его надежда на лучший исход была давно выпущена и витала где-то неподалёку.
- Но, если так, то я ничем не смогу поспособствовать вашему продвижению по карьерной лестнице, сэр Нагнок, - изо всех сил разыскивая подводные камни в данной ситуации, я протянул гоблину ещё пару фунтов для обмена.
- Я уверен, что вскоре у вас появятся друзья волшебники, мистер Поттер, и вы сможете замолвить за меня словечко.
Ситуация получалась весьма забавная: отдавая Элфрику на хранение от всякой нечисти свои банковские ячейки и давая ему право активно колдовать, я мог с его помощью отыскать мать, но оставался должен гоблинам услугу.
Монашки протестующе закричали, веля не ввязываться в авантюру.
Алознаменный я на левом плече тоже скептически чесал бороду.
- Открыть счёт в банке может любой волшебник, верно? Неважно сколько бы ему было лет? Вообще, какие существуют условия для открытия счета? – шестерёнки в моем мозгу крутились, требуя большей информации для лучшей работы механизма.
- Открытие ячейки стоит двадцать галлеонов. Золото, которое будет в ней храниться, как и сама ячейка, будет передаваться из поколения в поколение. Если же наследник завещает отдать своё золото кому-то другому и прямых наследников, которые могли бы получить ячейку не будет, то золото получит указанный волшебник, а ячейка станет свободна для использования гоблинам. Чем больше денежных средств и магических предметов будет в ячейке, тем глубже она будет находиться. Но уверяю вас, мистер Поттер, ни одну ячейку, где бы она не находилась, никому не удавалось обокрасть. Ячейку можно открыть для волшебника в любом возрасте, - пояснил Элфрик.
- За всеми ячейки одного волшебника наблюдает один гоблин-смотритель, - добавил Нагнок словно поняв в какую сторону я клоню.
- Если будет открыта ячейка обязательно сразу же хранить в ней деньги? – решил уточнить ещё один нюанс.
- Совершенно необязательно. Вы можете начать хранить свои сбережения или артефакты в ней в любое время, - поспешно ответил Элфрик.
- Благодарю Вас за объяснения, Нагнок, Элфрик, - я кивнул каждому из гоблинов, забрав очередную стопку сиклей и спрятав их в кошелёк вместе с ключами от ячеек. – Вы проводите меня, Элфрик?
Было заметно, что гоблин расстроился, но старался держаться как можно более непринуждённо.
Монашки жалостливо погладили его по голове.
- Надеюсь, вы не обиделись на меня, Элфрик. Слишком много информации свалилось на меня разом и мне нужно немного времени, чтобы все осмыслить, - похлопав своего кореша по руке, произнёс я.
- Разумеется, сэр, никогда не стоит принимать поспешных решений, - попытался исправить свой поникший внешний вид Элфрик, снова заметно воспарив духом.
Распрощавшись с гоблином, я неторопливо двинулся в сторону кафе. Вроде бы такая простая услуга: отправить сову своему клиенту, чтобы узнать, где он находится, а обойдётся мне весьма недёшево. Элфрик и Нагнок явно хотели стать гоблинами-смотрителями. Получить значимое повышение по службе, прыгнув от коридорных в управляющие. Так как гоблины ручались за безопасность содержимого ячейки, то я не потерял бы ни кната, поменяв смотрителя. Но вот смогут ли эти два живчика делать все правильно? Хотя, если не дать им шанса, то никогда и не узнаешь. Но опять же НО: я должен был бы услугу гоблину, и вот что-то мне подсказывает, что об этом так просто никогда не забудут и будут долбить и долбить меня этим долгом.
Заказав пломбир с обильной порцией орешков и клубничного джема, я устроился за столиком, наблюдая за делающими покупки волшебниками. Выбирая из двух зол следовало выбрать наименьшее, ведь я мог бы найти свою мать и выяснить правду. А что такое двадцать галлонов? Так ерунда. Быстро доев мороженное, я побежал в сторону той семьи, что преградила мне дорогу.
- Простите. Могу ли я узнать, как Вас зовут? – обратившись к девочке спросил я, протягивая сорванный на волшебной клумбе перед кафе цветок.
- Алиса Фолкс, - явно смутившись пробормотала девочка, взяв цветок.
- Надеюсь, тебе понравится в Хогвартсе. Я с нетерпением жду, когда же мне придёт письмо из школы, - поддерживая беседу сказал я, пока родители девочки отвлеклись на спор между парой волшебников за цену пиявок. – Обязательно зайди за волшебной палочкой в магазин Джимми. Он прекрасный мастер.
Поблагодарив меня за рекомендацию, девочка потянула родителей в магазин редкостного болтуна Джимми. Надеюсь, ей палочку будут подбирать так же долго, как и мне. Снова зайдя в банк, я остановился почти при входе, чтобы дать себя заметить Элфрику. Мой гоблин появился буквально через считанные секунды.
- Чем я могу вам помочь, мистер Поттер? – отводя меня в сторону, поинтересовался гоблин. По подёргиванию его пальцев на моем плече и явной надежде в голосе, Элфрик мечтал услышать о том, что я готов передать хранение своих ячеек на его плечи.
- Я бы хотел открыть ячейку на имя Алисы Фолкс и передать её в управление Нагнока, пока юная волшебница не пожелает другого, - как можно более спокойно заявил я, пока Элфрик весьма быстро подталкивал меня в сторону окна своего друга.
Распрощавшись со всем своим золотом и положив в ячейку девочки кнат, я передал управление вновь купленной ячейки Нагноку. Тут же на его форме поменялась надпись, оповещая о столь значимом событии. Бумаги касательно ячейки Алисы я засунул себе в карман, попросив Нагнога приделать к ключу бирку с номером ячейки. Мне было совершенно ненужно, чтобы девочка поменяла смотрителя, как только получила бы ключ от своей новой собственности. Договор на смену смотрителя был довольно прост и в нем не было никаких подводных камней. Я сумел прочитать его куда раньше, чем это сделал для меня Элфрик, указывая, где следовало поставить роспись. Как только я это сделал воодушевлённый Элфрик счастливо разгладил новую бирку на своей груди.
- Теперь ваша очередь выполнять обещание, мой славный друг, - напомнил я, окрылённому гоблину.
- Разумеется, мистер Поттер, как только я выясню адрес миссис я пришлю к вам сову с точными координатами, - кивнул Элфрик. – Ваша безопасность теперь – это моя забота.
Гоблин проводил меня к выходу и по взглядам, которые бросали на счастливого Элфрика старшие гоблины было заметно, что отчасти они гордятся этим выскочкой. Ведь облапошить слепого и получить с этого выгоду – святое дело.
Сатаненок на моём плече радостно танцевал.
Отчасти, ведь и я их облапошил.
Фолксы как раз покидали лавочку Джимми, когда я вышел из банка. Восторженно любуясь своей волшебной палочкой, Алиса, как и её родители, не заметили, что я подкинул ключ от ячейки в её карман. Все-таки годы уличного воровства давали о себе знать.
Теперь все, что мне оставалось – это ждать письма от гоблинов и когда сработает портал, уносящий меня в школу.
Ждать мне пришлось десять дней девятнадцать часов, тридцать одну минуту и семь секунд. Я был готов принести молитвы и жертвы всем Богам, которые были на Земле с момента её сотворения, что письмо было написано не обычным человеком и я мог его прочитать.
Послание было крайне простым и лаконичным. Элфрик указал точный адрес и даже точное нахождение моей матери в здании. Мне оставалось выяснить лишь как добраться до указанного места и что именно оно из себя представляет. Карманная карта Лондона и его пригородов ещё осенью могла бы мне в этом помочь, но сейчас оставалось надеяться лишь на справочную.
Хотя самые большие надежды стоило возлагать на то, что это здание относилось к обычному миру и данные о нем были в справочном бюро. В противном случае у меня уже не осталось знакомых в Литтл Уингигне, которые смогли бы мне помочь с поисками. Арабелла Фигг появилась в соседнем доме лишь пару раз для того чтобы проинспектировать перевозку собственного имущества, но пока она не заселилась. Правда, даже если бы она стала моей соседкой особого желания просить у неё помощи я не испытывал. Слишком уж нелестными были сплетни о ней.
Скрестив пальцы и, упросив монашек молиться за успех, я набрал номер справочной.
Срань господня!
Срань господня!
Вот же срань!
Здание оказалось больницей в небольшом пригородном городке неподалёку с Лондоном.
На этот раз я не стал строить из себя Индиану Джонса. Как только Дурсли отбыли из дома, чтобы доставить Дадли в школу, я вызвал кэб, надеясь таким образом без приключений добраться до нужного места. К сожалению, без приключений не получилось с самой первой секунды. Запирая дверь, я обнаружил на лужайке толстого кота, пристально наблюдающего за территорией Дурслей. Кот был явно магическим: его шкура золотилась, да и размера он был немалого, думаю, окажись тут парочка таких котов, то Злыдню бы не поздоровилось.
- Брысь! – прикрикнув на кота, я получил в ответ недовольное шипение и совершенно ленивый взмах хвостом. Животина явно считала, что она тут за главного.
Значит, Арабелла Фигг переехала на нашу улочку, и теперь полулегальный селекционер котов и жмыров будет отравлять своей магией абсолютно нормальную Тисовую улицу. Если Дурсли об этом узнают, то наверняка захотят переехать, причём как можно дальше и как можно быстрее. Забравшись в машину, я успел заметить, как худощавая женщина подхватила чванливого рыжего кота на руки. Мне показалось, что она стала его о чём-то расспрашивать.
Да ну, бред.
Не может же кот и правда ей отвечать?
Такое ведь невозможно, да?
Монашки принялись листать свои копии Библии, на всякий случай, разыскивая, где же они оставили свои бутылочки со святой водой.
Водитель оказался довольно разговорчивым: он в лучших традициях уставших от жизни людей расписывал все тяготы отцовства, политики нашей страны, цен на бензин, желания женщин и прочих прелестей взрослой жизни. В какой-то момент я поймал себя на мысли, что прикидывал насколько более комфортной была бы поездка нацепи я тёмные очки и, касаясь людей своей тростью, просил бы их мне помочь. К моменту как мы припарковались на больничной парковке, я был готов принести молитву Господу, что эта заунывная поездка, наконец, закончилась. Расплатившись с кэб-меном деньгами из копилки Дадли, я потрусил к центральному входу в больницу.
Здесь мне понадобилась бы карта слепого, так что, разобрав трость и надев очки, я зашёл в приёмный покой. В письме Элфрика было точно указано на какой этаж мне нужно было подняться и в какой комнате находилась моя мать, но…
НО!
Письмо гоблина я прочесть мог, а вот ни одной уточняющей надписи, подсказывающей, где какое отделение в этой больнице находится, мне было прочесть не суждено.
Убедившись, что никто из персонала не обращает на меня внимания, я прошмыгнул на лестницу и поднялся на третий этаж. Благо для того, чтобы подняться по лестнице мне не понадобилось никакого разрешения. Выглядывая из-за двери в коридор, я присматривался к тому, как персонал больницы занимается своими делами. Кажется, что ни медсестры, ни врачи никуда особенно не торопились и проводили осмотр пациентов довольно неспешно. Дождавшись пока персонал не ушёл от меня подальше, я, наконец, пробрался в больничный коридор третьего этажа.
У меня был план.
Как и все мои планы, он был довольно своеобразным, но что поделаешь.
Моя мать была волшебницей - она должна была выделяться среди мутноватого сборища простецов.
Двинувшись в обратную сторону от персонала больницы, делающего обход, я заглядывал в палаты, надеясь, что мне удастся обнаружить мать до того, как кто-нибудь обратит внимание на подозрительного слепого мальчика. Всякий раз, когда кто-то из персонала, поскрипывая их смешной обувью, двигался в мою сторону, я прятался в ближайшем чулане или пустой палате. Во время одного из таких тактических отступлений, я и нашёл то, что искал.
Медсестра так торопилась в одну из палат, что мне пришлось экстренно отступать в подсобку. Я не успел закрыть за собой дверь, так что увидел отсвет золота в мутнейшем эхе палаты, в которую забежала сестра.
Монашки вцепились в мои плечи, изо всех сил пытаясь удержать на месте.
Нас с матерью разделяло три метра коридора, две двери и одна не вовремя вспомнившая о своей работе медсестра.
Сатанёнок тщательно затачивал свои вилы, и, если бы он был настоящим, я с удовольствием взял бы их у него, чтобы убрать препятствие со своего пути.
Мучительно долго прошла первая минута, за ней потянулась вторая и третья. К моменту завершения десятой минуты, я вышел из чулана и направился в сторону туалетов. Ополоснув лицо холодной водой, я сделал несколько глотков, надеясь, что это поможет успокоить бунт моего организма. Я не был точно уверен, болело ли у меня что-нибудь или эта дрожь была нервной. Подойдя к двери, я прижался к ней ухом, прислушиваясь к тому, что происходит в коридоре.
- Что случилось, Мари? – слегка недовольный голос мужчины пронёсся по коридору. Кажется, врач был недоволен тем, что его потревожили, а может быть это просто мой перевозбуждённый мозг сгущал краски.
- Хэллоуинская пациентка её сердечный ритм снова стал возбуждённым, - в женском голосе чувствовалось волнение и радость. – Случаи её активности становятся все чаще.
- Это ещё ничего не значит, Мари, - нет, мне не казалось, в голосе мужчины отчётливо слышались усталые пренебрежительные нотки. – Тринадцатого октября все её жизненные показатели были на пике активности. Все думали, что она, наконец, очнётся, а что в результате? Ничего.
- Не стоит сдаваться, доктор Уотсон, - парировала медсестра. Их голоса стали отдаляться и, несмотря на то, что они продолжали говорить о моей матери, я уже больше не мог их расслышать.
Тринадцатое октября!
Что бы ни происходило с моей матерью, тринадцатого октября все изменилось.
В день прилюдного унижения поросёночка Дадли все изменилось для нас обоих.
Срань господня, да что же это творится?
Мучительно долго прошла первая минута, за ней потянулась вторая и третья. Мне кажется, все в больнице должны были слышать, как бьётся моё сердце. Оно бухало так, что его должны были слышать в Лондоне. Черт побери, да его даже Дурсли должны были слышать!
Выглянув в коридор и, не обнаружив никого из персонала, я двинулся в сторону нужной мне палаты. Я видел золотистую магическую пыльцу, просачивающуюся из всех дверных щелей. Возможно, это из-за возбуждения и страха, но мне казалось, что если я открою дверь, то всё внутри будет золотым. Словно я собирался шагнуть в магический костёр, состоящий из неведомых крупиц волшебства.
Со щелчком, который неожиданно громко прокатился по пустому коридору, дверь открылась, и я шагнул внутрь. Воздух был пропитан магией, словно я оказался в Косом переулке. Сделав глубокий вдох, я смог почувствовать её на вкус: горький грейпфрут с примесью чего-то сладкого. В центре магического вихря находилась молоденькая девушка, подключённая к всевозможным аппаратам и мониторам. Подойдя ближе к кровати, я невольно обомлел.
Монашки вдруг перестали шептать свои молитвы, подтолкнув меня ближе.
Мы были с ней чем-то похожи. Может быть, одинаково вздёрнутыми носами или полными губами, а может формой челюсти. Не знаю, может всем этим вместе. Конечно, я видел фотографии матери в доме бабушки и дедушки, так что я знал, что похож на родителей. Но знать это и увидеть одного из своих родителей вживую – это совсем другое. Протянув руку, я неуверенно отпустил её на ладонь матери. Просто чтобы убедиться, что зрение меня не обманывает и что она и правда существует, а не плод воображения моего слегка поехавшего мозга.
Стоило только моим пальцам коснуться её тёплой кожи, как магия, до этого спокойно заполняющая комнату, встрепенулась. Она кружилась вихрем вокруг нас, словно только и ждала этого момента. Звук, с которым магия всасывалась в нашу кожу, был привораживающим. Было это странное ощущение приятной пустоты в голове, когда нет никаких мыслей, только желание слышать этот перезвон.
Наша кожа была перенасыщена золотыми красками.
БУМ!
Сверхновая взорвалась.
Магические колокольчики перестали звенеть: гипнотизирующий звук исчез, возвращая меня в обычный мир. Мир, где в мутноватой больничной палате, впервые встретились мать и сын. Я все ещё сжимал ладонь матери, крутя головой по сторонам, пытаясь увидеть остатки магической крупы, разлетевшиеся по сторонам после взрыва.
- Гарри.
Моё имя было произнесено так тихо, что сначала я подумал, что это все ещё отголоски той магической мелодии. Но когда мои пальцы неуверенно сжали, и я перевёл взгляд на свою руку, оказалось, что взрыв имел свои последствия.
Огромная масса энергии, выброшенная в пространство, произвела нужный эффект.
Спящий проснулся.
Сирота обрёл семью.
- Я…
Слов не было. Во все глаза я смотрел на свою открывшую глаза мать. Как и всех волшебников я видел её молочно-белой, подсвеченной золотом, отчего она казалась мне более живой и настоящей, чем все остальные люди.
- Мой мальчик…
Наверное, мама сказала бы что-то ещё, но ворвавшийся в палату персонал больницы прервал её на полуслове. Только сейчас я обратил внимание на то, что все аппараты, к которым была подключена моя мать, надрывно верещали, совершенно выйдя из строя. Должно быть, магический взрыв их повредил, передав сигнал всем станциям, к которым они были подключены.
Медбрат оттащил меня, оставив скромно стоять в уголке комнаты, пока полчища врачей суетились вокруг матери, пытаясь выяснить, как же так получилось, что их безнадёжная пациентка пришла в себя. Отчего-то вспомнилась история диснеевской Спящей красавицы. Небрежно отмахиваясь от расспросов врачей, мама неотрывно смотрела на меня. В какой-то момент их голоса и толкотня, должно быть, ей надоели и, взмахнув рукой, она приказали им уйти.
Золотые вихри магии, повинуясь взмаху её руки, устремились к сотрудникам больницы. С каждым их возбуждённым вдохом и сказанным словом магия проникала внутрь их тел, отчего в какой-то момент я смог рассмотреть золотистые импульсы, скользящие в их головах. Повинуясь сигналу, весь медперсонал, залетевший в палату, послушно вышел из комнаты, будто здесь и не произошло никакого чуда.
Если до этого я ещё сомневался в дельности магии, то сейчас её необходимость приобрела в моих глазах абсолют.
- Гарри, - мама протянула ко мне руку, прося подойти. После того, как она использовала магию, чтобы выгнать людей из палаты, она выглядела слабой и больной, будто снова была готова заснуть на ближайшие почти девять лет.
- Это я, - глуповато подтвердил я, взяв мать за руку. Прикосновение к ней казалось отчего-то невозможно инородным и до невозможности обыкновенным. Будто так и должно быть всегда.
- Как ты меня нашёл? – тихо спросила она меня, настойчиво дёрнув за руку, отчего я повалился на кровать, прямо в её объятия.
- Гоблины могут отыскать своего клиента, где бы он не находился, чтобы выбить из него долги, - я ответил на автомате.
Кажется, никто из нас ещё не понимал, что на самом деле произошло, и поэтому старался сначала разобраться в более или менее простых вещах. От этого ситуация, в которой мы оказались, ни на йоту не становилась понятнее.
Монашки слаженно молились, и отчего-то их окутывал яркий свет.
- Ты, правда, существуешь? – вцепившись в неё, спросил я. - То есть, я хочу сказать, что у тебя и правда есть руки, ноги, голова и ты существуешь в настоящем мире, а не застряла где-то между миром живых и мёртвых? А я вижу тебя, потому что ударился головой об асфальт и, получив кучу осколков в лицо, стал законченным шизофреником, который видит то, что не существует? То есть, ты правда-правда-правда настоящая?
- Да, - мама выдохнула свой ответ, крепче прижав меня к себе.
Мучительно долго прошла первая минута, за ней потянулась вторая и третья. К моменту, когда наши с матерью рыдания прекратились, палату заполнила тихая магическая мелодия. Она отыгрывала свои последние аккорды плавно завершая самую красивую и долгую песню на свете.
Песню невозможного колдовства.
Обзорам