Ах ты, гравитация, бессердечная ты сука
Глава 32. Кровь недруга, взятая насильно, воскреси своего врага!
Читать дальшеЗнакомый неприятный рывок от дёшево настроенного портала напомнил мне о финале Кубка мира по квиддичу. То мероприятие было довольно примечательным, к тому же, благодаря вейловским козням, феерически красивым, по крайней мере, та часть вечера, которая не была омрачена данью памяти славных времён террора Тёмного лорда. А ещё неприятные ощущения из-за использования обычного портала напомнили мне о том, что приземлиться я мог не слишком удобно, что и произошло. С определённым ускорением, вызванным использованием довольно узконаправленной магии, я врезался во что-то монолитное и совершенно не собирающееся разрушаться. Повалившись на землю, я держался за голени, катаясь по земле. Кости не казались сломанными, но боль была настолько реальной и мучительной, что все, о чём я мог думать, так это о том, что заставлю директоров школ пройти обучение по созданию порталов в отделении гинекологии Святого Мунго.
Скуля от боли, я ощутил, как взметнулась наша с Флер связь. В отличие от меня, имеющего возможность ощущать только смертельную опасность, угрожающую Флер, она чувствовала весь спектр происходящего со мной, если я ей это позволял. Сейчас единственное, о чём я мог думать, это как же, черт возьми, больно врезаться в мраморное надгробие. Так что попытки Флер успокоить меня были очень лестны, пусть они и были безрезультатны из-за слишком большого расстояния между нами.
- Акцио, волшебная палочка!
Чрезмерно громкое и требовательное восклицание заставило меня перестать кататься по земле и постараться максимально спрятаться за тем предметом, о который я ударился при приземлении. Моя волшебная палочка была спрятана в чехле, так что я не беспокоился о том, что могу оказаться безоружным. К тому же, я не стал бы таковым, даже если бы у волшебника с писклявым, требовательным голоском все получилось, и он заполучил бы мою волшебную палочку. Мне пришлось бы больше импровизировать в плане тех заклятий, которые я мог использовать, и быть более изворотливым, что было немного затруднительно из-за дикой боли в ногах, так что хорошо, что мы с Гермионой завершили всю сеть заклятий, а Флер помогла мне закончить с созданием чехла.
Пока волшебник, на которого мне не слишком хотелось смотреть, так как я уже догадался, кто это был, пытался ещё раз призвать мою палочку, я смог осмотреться по сторонам. Портал, который должен был быть обычным призом для изворотливого и трусливого чемпиона, отправил меня на довольно заброшенное старое кладбище. То тут, то там над обычными мраморными плитами вздымались массивные силуэты скульптур, а в отдалении даже были видны крыши склепов.
После третьего призывающего заклятия волшебник чертыхнулся и направился в мою сторону, чтобы выяснить, что же ему мешает обезоружить противника, а я, прячась за плитами, медленно передвигался подальше от него. Все же Питер Петтигрю оказался превосходной помойной крысой: он смог вывернуться из любой ситуации, оставаясь в живых тогда, когда смерть уже буквально была за его спиной. Не обнаружив меня там, где валялся портал, Питер стал озираться по сторонам, должно быть, прекрасно понимая, что переместился я сюда не очень удачно и далеко уйти не смог бы. Крепко зажав в руке волшебную палочку, Питер крысовато хмурился, явно раздумывая, стоит ли вообще идти на мои поиски, если я оказался в сознании и с оружием в руках. Пока Хвост размышлял, я создал заклятие: довольно высокая, некошеная трава, росшая между могил, смогла стать для меня прекрасным подручным материалом – гибкие плети растений тут же спеленали застывшего в нерешительности Питера.
- Почему ты медлишь, Хвост? – недовольный вопрос откуда-то из центра кладбища подсказал мне, что мы с Питером были здесь не одни.
Призвав волшебную палочку Хвоста, я подкрался к закутанному как в кокон мужчине. Перекинуться в крысу ему мешало множество болезненных уколов от стеблей растений. Мне никак не хотелось, чтобы у Питера и на этот раз появилась возможность избежать законной смерти.
- Питер, почему ты отказался умирать в Азкабане? Ведь это же была почти гуманная смерть, - шепнул я перепуганному хранителю тайны Поттеров, ломая его волшебную палочку. – А теперь… мне так жаль, хотя о чём это я – мне все равно.
Преобразуя гибкие стебли в ядовитый плющ, я плотнее сжимал кокон, в котором застрял Питер, чтобы шипы как можно сильнее впились в его тело и как можно больше яда оказалось в его организме. Это было одно из самых губительных заклятий Хельги. Единственное, которое она синтезировала сама, чтобы оберегать более дорогие и редкие травы. Она высаживала обычные травы по периметру грядок и, если вдруг кто-то покушался на дорогостоящий приз, травы становились ядовитым плющом, нападающим и оплетающим вора. От небольшой порции яда воришка засыпал, но чем больше ядовитых шипов впивалось в кожу, тем сильнее становилась доза и сон, окутавший человека, становился последним.
Заглядывая в стекленеющие глаза Питера, я с какой-то несвойственной для себя печалью размышлял над тем, что раньше магия была куда более действенной. Волшебники не отказывались от идеи после нескольких неудач, они меняли угол, под которым рассматривали задачу, и добивались результата. А сейчас, читая обо всех этих чудодейственных вещах в книгах, волшебникам кажется, что все это их древние предки совершили потому, что они были невообразимо сильны и могущественны, а не просто упорны и хитры.
Крысиное нутро Питера подсказывало ему, что нужно было бежать, когда он не обнаружил меня радом с порталом, который меня перенёс, но его страх перед могуществом, которому он поклялся служить, оказался сильнее чувства самосохранения, поэтому маленькая крыса и умерла. Что же, он хотя бы сослужил неплохую службу, прежде чем умер: смог оправдать Сириуса, рассказал, как организовал нападение на Министерство и о том, что Тёмный лорд готов прийти к власти и покарать всех, кто от него отвернулся. Целый мир от него отвернулся, а сейчас умер и последний крыс, посмевший нарушить тайну хранителя.
- Хвост!
Его злейшество нетерпеливо закричало, отчего в голосе появились срывающиеся тонкие нотки. Создав заклятие, чтобы проверить жизненные показатели Питера, я прислушивался к окружающим звукам. Хоть Ремус и ранил змею, она могла выжить, а мне совершенно не хотелось быть атакованным магической тварью, носящей внутри себя кусочек души Тёмного лорда. Сердце Питера ещё билось, но с каждым новым ударом все медленнее и медленнее. Я не хотел оставлять смерть Петтигрю на волю случая, прекрасно зная, что случай к нему слишком благосклонен. Пустив прутья ещё туже, я позволил вырасти на них густой листве, которая закрыла дыхательные пути Питера.
Где-то неподалёку зашелестел гравий, и я сосредоточился, чтобы превратить камни в зыбучие пески. Это не слишком задержало бы Нагайну, но этот манёвр давал мне достаточно времени, чтобы поменять место своей дислокации. Ноги ныли и каждый шаг вызывал в моем мозгу фейерверк боли, поэтому мне пришлось наложить на голени охлаждающее заклятие, лишившее меня болезненной чувствительности в этой области. Это был не самый мой разумный поступок: я не смог бы почувствовать, когда положение стало бы ещё хуже и мои кости сломались бы под тяжестью веса, но лучше не чувствовать боли, чем ожидать ещё большую. Ожидание ломает сильнее.
- Хвост мёртв, мой Господин, - свистящие звуки змеиной речи заполнили тихую ночь на этом уже ставшем для меня довольно уютным кладбище.
- Найди мальчишку, он не мог далеко уйти, - последовал недовольный ответ Волдеморта.
К своему удивлению, я обнаружил, что, прячась от змеи, оказался в непосредственной близости от её господина. Окружив себя ядовитым плющом, я выглянул из-за статуи плачущего ангела, чтобы взглянуть на то, что осталось от великого и ужасного Тёмного лорда. Его маленькое закутанное в чёрную мантию словно игрушечное тельце опиралось на огромный котёл. Он сжимал в своих не в меру длинных тонких пальцах волшебную палочку, пристально всматриваясь туда, где скрылась его змея и уже мёртвый помощник.
Прислушиваясь к тому, где находится Нагайна, я почувствовал внутри себя целую бурю искренней ярости и ненависти. Должно быть, Флер не разрешили отправиться на мои поиски. Скорее всего, она сделала что-то крайне глупое, потому что после этой искренней вспышки эмоции, уже ничего не пыталось вселить в меня немного тепла и ласки. А значит, Флер вырубили, и вполне возможно, что скоро на этом кладбище нас будет больше, разумеется, если Фадж не взбунтуется и не станет тянуть с моими поисками.
Пока я размышлял о том, что происходило в школе, заклятие сработало и плющ взметнулся, оплетая метнувшуюся на меня змею. Её клыки смокнулись буквально в нескольких миллиметрах от моего носа. Должно быть, кусок души Тёмного лорда дал его любимице куда больше сил, чем рассчитывал Аберфорт, раз вся она, покрытая ржавыми, гнойными подпалинами до сих пор была способна на такие прыжки.
- Он здесь, мой Господин, прячется, как трус, - извиваясь всем своим гибким телом, шипела змея, пытаясь выбраться из смертельного захвата плюща.
- Ты думаешь? – чуть улыбнувшись, спросил я, управляя плетями так, чтобы змея оказалась довольно близко, но не смогла бы наброситься на меня.
Хоть для прохождения этого испытания нам не разрешалось брать с собой ничего, кроме волшебной палочки, я немного перестраховался и взял с собой гоблинский клинок, найденный в выручай-комнате. Если быть совсем честным, то я припрятал его на опушке Запретного леса и призвал сразу же, как только у меня появилась такая возможность. Достав клинок из потайного кармана, я взглянул на змею, любовно растянутую передо мной, и отсек её голову. Умирая, этот крестраж забрал с собой весь защищающий меня плющ.
- Мерзкий мальчишка, что ты наделал?! – Волдеморт кричал, бросая хаотичные заклятия повсюду. По большей части, это были оглушающие, должно быть, у него было не так уж много сил и он экономил смертельные заклятия до того момента, как сможет увидеть мою мерзкую рожу перед своим лицом. Или я просто нужен был ему живым.
- Избавил тебя от последнего крестража, - переступив через чёрную золу, оставшуюся от плюща и змеи, я выбрался из-за статуи. Вообще-то, мне совершенно не хотелось вступать с Волдемортом в поединок или диалог – это напоминало бы финальную сцену из какого-нибудь дешёвого боевика, в котором у главного героя никогда не заканчиваются патроны, а на лице нет ни одного синяка, хотя его били на протяжении полутора часов фильма.
Взревев от ярости, Волдеморт бросил в меня пыточное заклятие и, в принципе, я мог бы от него увернуться, если бы не мои наполовину онемевшие ноги. Заклятие Тёмного лорда попало точно в них, и от боли меня не спасло даже наколдованное онемение. Эта боль была похожа на ту, что я испытал, валяясь на полу в тренажёрном зале, только была в тысячу раз сильнее и принесла мне реальный физический вред. Кости, которые, возможно, треснули после встречи с мраморным надгробием, лопнули, и уж тут я не смог сдержать вопля.
- Говоришь, избавил меня от последнего крестража, - прервав заклятие, Волдеморт встал со своего импровизированного ложа, став не намного выше, чем раньше. Должно быть, он собирался подойти ко мне, чтобы…
Если честно, я не знаю, что бы он со мной сделал, но я, в отличие от Хвоста, доверился своему чувству самосохранения, именно поэтому я вложил все свои силы в одно заклятие. Ближайшее надгробие смело с места кособокую игрушечную фигурку Волдеморта, впечатав его в соседнее каменное изваяние. Я надеялся увидеть кровь и ошмётки рахитных костей, размазанные по надгробию, но Волдеморт смог создать плотную защитную сферу вокруг себя. Сфера уберегла его от участи быть расплюснутым, но первоначальный удар надгробием все же имел результаты: его череп был вмят внутрь, как у старых, больше нелюбимых детьми, пупсов. Правда, это не помешало ему все ещё довольно уверено, пусть и шатко, стоять на земле, сжимая в кулаке волшебную палочку. Господи, да что он за существо такое?
Лечебная магия имела огромный раздел заклятий, посвящённых тому, как можно вправлять повреждённые кости. Нигде я не видел упоминания о том, что можно остаться в живых после того, как череп живого существа приобретал такие изменения. Но Волдеморт, кажется, больше не относился к классу живых существ, раз невозмутимо принялся лечить себя. Рациональная часть моего сознания буквально верещала о том, что нужно бежать прочь с этого кладбища, пока Волдеморт занят, но я не мог оторвать глаз от картины, что разворачивалась перед моими глазами.
Какими бы природными силами ни обладали вейлы, никто из них не обладал такой мощью, как Тёмный лорд. Крупицы магии вокруг него буквально бежали навстречу каждому движению волшебной палочки, словно сама магия хотела ему служить. И он пользовался этим так искусно, что я, наконец, понял, зачем он так усердно рвал свою душу на куски. Чем меньше в нем оставалось человеческого, тем больше он видел вокруг себя природной магии и мог вплести её в себя. Вот как обреталась эта сила, сила разодранного на куски человека. Просто больше не было человека, было лишь существо, созданное магией.
Резкая боль в ногах помогла мне опомниться от дурмана, вызванного наблюдением за действительным мастер-классом в лечащей магии. Мои навыки были далеко не такими впечатляющими, так что хоть мне и удалось восстановить все осколки костей в нужное положение, на то, чтобы они срослись, требовалось время или, возможно, костерост. Поэтому пришлось импровизировать, используя заклятие онемения и очень странное подобие скоб, не позволивших моим костям вновь развалиться, и давших мне возможность, пусть и медленно, но ходить.
Пока Волдеморт восстанавливал своё лицо, а самое главное, повреждённые глаза, я не так уж и быстро, но скрылся за стеной старинного склепа. Барьер вокруг кладбища был создан на славу: никто не мог ускользнуть или появиться здесь без разрешения создателя. И я очень сомневался, что Тёмный лорд разрешит мне покинуть этот чудный раут, не выполнив ту часть встречи, ради которой я был сюда приглашён. Попытавшись создать портал, я потерпел жёсткую неудачу. Оставался шанс уйти с кладбища и аппарировать сразу же, как только я окажусь за пределами барьера, но с моими повреждёнными ногами этот путь к спасению был самым маловероятным.
- Мерзкий мальчишка, ты умрёшь так же, как и твои родители, умоляя о пощаде, - голосовые связки восстановились не до конца, так что голос Волдеморта имел довольно специфическую тональность, что немного, но веселило меня.
- Я видел, как они пали, Том, - создав заклятие эхо, ответил я. – Нет величия в убийстве безоружного в его собственном доме.
Воспользовавшись идеей Виктора, я начал создавать маленькие зеркала, чтобы узнать, где находится Тёмный лорд. Его маленькое и слабое тельце не давало ему преимуществ перед большим человеком и, если бы он не обладал магией, то убить его не составило бы труда. Только вот магия фонтанировала вокруг него, так что с тем, чтобы убить его, у меня были небольшие проблемы. Восстановив себя в более или менее приемлемое состояние для столь неразвитого гуманоидного существа, Волдеморт остался стоять на том же самом месте, где должен был найти свое упокоение, расплющенным между двумя надгробиями.
Не угадав, где я нахожусь, ориентируясь на звуки, он создал несколько поисковых заклятий, которые распространились от него в разные стороны, словно нити паутины. Чтобы предотвратить моё скорое разоблачение, я создал небольшие подземные толчки, выворотившие комья земли. Так как нитям поискового заклятия приходится ощупывать каждый предмет, находящийся на их пути, это дало мне немного времени, чтобы похромать в более выгодное положение и как можно дальше от Волдеморта. Заклятие землетрясения отняло достаточно много сил, так что, спрятавшись за статуей смерти с косой, я продолжил наблюдение за лордом сквозь зеркала, пытаясь немного передохнуть и придумать хоть какое-нибудь подобие плана.
Было очевидно, что Фадж сумел отговорить команду школы от моих немедленных поисков, а так как Флер до сих пор была без сознания, то точного моего местоположения никто из них не знал, так что о помощи извне речи не шло. Убить Тёмного лорда магией я не мог. Разумеется, у меня хватило бы сил и фантазии на небольшой магический поединок, но Волдеморт был в силах предсказать любой мой магический ход и легко блокировал бы все, чем я его атаковал. Так что основным моим козырем был эффект неожиданности и надежда на то, что на этот раз ему не удастся создать защитную сферу вокруг себя.
Он мог почувствовать изменение магического фона рядом с собой, так что мне пришлось преобразовывать траву в плющ на достаточном расстоянии, чтобы Волдеморт не узнал об этом. Пока ветви неторопливо продвигались в сторону своей жертвы, оставляя за собой минимальный магический след, я собирался с силами, чтобы сотворить кое-что действительно жуткое.
Книги о некромантии я читал исключительно из любопытства, никогда особенно не вдаваясь в подробности ритуалов фактического управления мертвецами. Но я точно знал, что их было довольно легко поднять из могил. Управлять ими я не смог бы, но столь резкого изменения магического фона хватило бы на то, чтобы скрыть от Волдеморта плющ и полет всей каменной крошки, которую я подниму в воздух, чтобы буквально расстрелять ей лорда. Даже если он создаст сферу, которая защитит его от большинства снарядов, она не остановит плющ, а уж если он попадёт в силки, то свернуть ему шею не составит труда.
- На самом деле мне довольно интересно, - эхо разносило мой голос по всей территории старого кладбища. – Что именно ты хотел здесь совершить?
Помнится мне, Кларисса была очень огорчена, когда я неумело влил в заклятие льва столько сил, что он разнёс половину её дома. Теперь она была бы двойне возмущена, потому что я поднимал мертвецов очень старательно. Серые полуистлевшие кости взметались из-под земли, поднимая фонтаны комьев грязи. Мне не было никакого интереса в том, чтобы собирать правильные скелеты для управления ими, поэтому собирались воедино они вразнобой.
- Неужели, хотел взять Кость, плоть и кровь? – орал я, и мой голос разносился громоподобным эхо повсюду.
То, что творилось на кладбище этим чудным июньским вечером, было мечтой сюрреалиста. Мой голос, звенящий отовсюду; скелеты всевозможных форм в разной степени разрушения, собирающиеся из кусков костей и кусков земли, чтобы дополнить недостающее; носящиеся повсюду камни, земля, осколки костей и в центре всего этого – маленький Тёмный лорд с выбоиной в собственной черепушке.
Все заклятия, что приходили мне на ум, делали много шума и света. Смешиваясь друг с другом, они образовывали жуткую какофонию магии. Если бы Флер была здесь, то наверняка бы заработала мигрень уже через секунду. Судя по состоянию Тёмного лорда, он её уже заработал. Довольно злобно бросаясь в разные стороны огненными заклятиями, он спалил половину собравшихся скелетов, чем привнёс ещё больше хаоса в вихрь, который я создал вокруг него – теперь и огонь носился по медленно сужающему вокруг лорда кругу.
- Довольно играть, мальчишка! – раздражённо взревев, Волдеморт влил в своё заклятие столько силы, что одновременно повалил все кружащие в воздухе предметы на землю. Но это не помешало огненным вспышкам продолжать свой бег, огонь теперь можно было погасить только водой, потому что любое заклятие воздуха лишь размножило бы его. Намеренно пользуясь заклятием левитации, я бросал в Волдеморта все, что он повалил. Раздосадованный ещё большей глупостью, что я творил, лорд все же потратил своё время на то, чтобы создать воду и погасить пламя. Этого времени как раз хватило, чтобы ветви плюща оплели его ноги. Взмахнув волшебной палочкой, я дёрнул ветви, повалив Тёмного лорда на землю. Дезориентированный столь резким падением, он не успел блокировать мой Экспеллиармус, так что его волшебная палочка улетела прочь. Мне было совершенно не нужно, чтобы он успел её призвать, так что я бросил огненное заклятие в ту сторону, позволив ему выжечь всю территорию. Перо феникса, находящееся в сердцевине палочки, охотно ответило огню, как только пламя оказалось рядом.
Даже без палочки Волдеморт все ещё был силен. Ему успешно удавалось бороться с плющом, несмотря на множество порезов, в которые попадала отрава. Вскормленный ядом Нагайны, он, наверное, даже не ощущал этого. На этот раз мне не удалось бы оторвать целую мраморную плиту, так что я приноровился бросать в борющегося с плющом лорда куски той, что разбилась в первый раз. Но, несмотря на всю тщедушность своего тельца, Тёмный лорд упорно доказывал мне, что просто так умирать он не собирался. Раздосадовано зарычав, я все же выбрался из своего укрытия, захромав в сторону лорда. Магией мне было его не убить, так что нужно было брать все в свои руки.
Подняв с земли чью-то бедренную кость, я упорно приближался к Тёмному лорду, попутно создавая больше плюща, чтобы хоть как-то уравновесить наши с ним шансы на мою победу.
- Кость отца, отданная без согласия, возроди своего сына! – прочитав первую строчку из заклятия, я от души врезал Волдеморту костью. И без того пострадавший и хрупкий череп лорда тут же снова пошёл трещинами, тонкая белая кожа, удерживающая его воедино, порвалась, оголяя нелицеприятную картину. Вблизи Тёмный лорд был очень далёк даже от подобия человеческого существа, а уж налитые кровью глаза и вовсе придавали ему сходства с дьяволёнком.
- Сдохни же ты наконец, маленькая тварь!
Я не останавливаясь бил его чёртовой бедренной костью какого-то давным-давно умершего человека, пока не понял, что больше ничто не пытается меня магически придушить созданным мной же плющом. Мои руки были в крови и ошмётках мозга, а на то, что осталось от головы Волдеморта, лучше было вообще не смотреть. Отбросив кость в сторону, я отполз подальше и без сил упал на раскуроченную землю. Глубоко дыша, я постарался прислушаться к посторонним звукам, чтобы понять, не появился ли на этом кладбище ещё кто-нибудь. Но не было ничего необычного, лишь фейерверки боли, взрывающиеся в моей голове, и ночной гул качающихся на ветру деревьев.
Я смотрел в ночное звёздное небо, размышляя о том, что никакое вранье в мире не сможет покрыть то, что произошло на этом кладбище. Как вообще можно кому-нибудь объяснить, что после того, как я воспользовался всем арсеналом заклятий, которыми владел, я забил Волдеморта до смерти бедренной костью? Чёртовой бедренной костью мертвеца, которого я поднял из-под земли.
Левую руку обожгло огнём, но у меня уже не было никаких сил и желания для того, чтобы наблюдать за тем, как на коже проступают кровавые гематомы. Я прекрасно понимал, что однажды это должно было случиться, так что почему не сейчас, когда у меня не было совершенно никаких сил, чтобы сопротивляться воле хозяина Стикса. Он жаждал моё сердце и сейчас я вполне мог его ему отдать.
- Нет! Нет! Что ты сделал, глупый мальчишка? Нет!
Я уже не понимал, разносятся ли эти крики в моем сознании или на кладбище появился кто-то ещё живой помимо меня. Мир, казалось, застыл, и в неописуемом приступе несуществующей боли я ощутил вкус и запах крови, тлена и сгоревшей земли. Мне нужно было все это остановить, прекратить мольбы и крики, что разносились в моей голове, вторя тем, что кричала Беллатриса, склонившаяся над тем, что осталось от человека, которому она отдала свою душу, молодость, силу и рассудок. «Грязнокровка» горела огнём на моем предплечье, начав действительно кровоточить, будто эту надпись вырезали прямо сейчас.
- Круцио!
Беллатриса кричит, и магия, повинуясь призыву, вьётся и вьётся в стремительном вихре, несущемся к моему сломанному телу. Весь мир магии открыт для меня в это мгновение, последнее перед вспышкой боли. Мир магии укутан серебристыми линиями, образующими замысловатый узор, что топчут Лунные тельцы. Мой вопль звенит на этих линиях, окрашивая их в цвет крови. Алые узоры тянутся прочь от моего сердца куда-то далеко в темноту бесконечной боли.
На периферии я замечаю яркие вспышки: это чужая магия. Люди, наконец, пришли сюда за мной или за ним. Алые узоры звенят, натягиваясь и загораясь ещё сильнее. Могу поклясться, что вместо мелодии я слышу слова.
- Пройди по узору — он приведёт тебя домой, к тем, кого ты любишь.
Обзорам
@темы: ГП, Привкус корицы, О вкусах, цветах и ароматах